Сейчас мы, быстро и, наверно, небрежно пробегая по Этим строкам размышлений Сережи, можем и не придать им значения. Все же Сережа больше нас знает своего брата и Руфину…
Руфину мы видим милой и самобытной. Это не частый цветок. Но у всякого цветка свои корни и своя наследственность… Поэтому нам необходимо знать хотя бы кое-что о матери Руфины.
Отцы и деды Анны Васильевны — Жулановы — принадлежали к той благополучной, «выбившейся в люди» части рабочего люда Урала, которая заметно выделялась среди остальные Свой дом, своя лошадь, корова, тройка свиней, дюжина кур, большой огород, покосные земли хотя и не возводили знатоков горячего доменного дела Жулановых в категорию богатеев, но все же, вольно или невольно, ставили их в разряд тех мелкопоместных мастеров, материальное преимущество которых размежевывало их с большинством собратьев по заводу.
Отсюда и сознание.
Анна Васильевна воспиталась на традициях, в которых личная собственность, накопления, стремления больше заработать, не упустить свою удачу играли не последнюю роль. Хотя для Анны Васильевны все это и было только отголосками прошлого, но эти отголоски не умолкали в ней. Не умолкали настолько, что нашли отзвук в душе Руфины. Эти отзвуки жулановского скопидомства, пусть малой тенью, все же пришли с Анной Васильевной в дулесовский дом. Поэтому нам следует хотя бы прислушаться к сомнениям Сережи.
Прошлое, нередко притворяясь умершим, дремлет в нас. Дремлет, чтобы проснуться и заявить о себе при первом удобном случае.
Пожалуйста, прислушайтесь к сомнениям Сережи. Даже дети иногда видят больше и чувствуют лучше, нежели взрослые.
Сережу в семье считают по-прежнему мальчиком. И он был им еще в июне, на школьном балу. Но теперь август. За эти недели так много произошло, что ему даже самому не верится, как он вырос и возмужал. Руфина открыла ему глаза на многое. За это ей благодарен Сережа, но будет ли благодарна она за это себе?
Научившись смотреть шире, Сережа научился и действовать. Действовать открыто и прямо. Он решил увидеть Руфину и поговорить с нею.
Встреча произошла на дулесовских мостках. Зады огорода Дулесовых выходили на берег пруда. На этих мостках полоскали белье, ловили рыбу. Сережа решил поудить с мостков. Он пришел туда, когда Руфина каталась на лодке. Руфина обрадовалась, увидев Сережу на мостках, и подплыла к нему.
— Пришел мириться? — спросила она ласково.
— А мы и не ссорились, — ответил Сережа. — Я пришел поговорить с тобою, Руфа.
— О чем?
— О брате.
— От него?
— От себя.
— Говори. Я слушаю…
— Руфа, ты любишь брата?
— Да, — ответила она.
— А он?
— Не знаю… А ты как думаешь, Сережа?
— Я думаю, Руфа, что ты должна его разлюбить.
Руфина побледнела:
— Зачем?
— Он не будет счастлив с тобой…
— Что? Что ты сказал? С кем же он может быть счастлив, с кем?
— Я не знаю…
Руфина вышагнула из лодки на мостки, затем привязала к мосткам лодку, выпрямилась и сказала:
— Сережа, я прошу, тебя ловить рыбу в другом месте.
Сережа, наскоро смотав леску, ушел, ничего не сказав.
Руфина осталась в раздумье на мостках. Для нее Сережа всегда был милым, простоватым мальчишкой. Зная его влюбленность, Руфина могла расценивать сказанное Сергеем как очередное мальчишечье умничание. Но глаза Сережи были строги. Голос звучал убежденно.
А вдруг да он говорит правду? Может быть, Алексей делился с ним? Может быть, Сережа пришел сюда по просьбе брата?
Нет, это невозможно. Алеша всегда любуется Руфиной, Ему приятно появляться с нею. Он так внимателен к ней… Внимателен, но не более.
Он никогда не разговаривает ни о чем серьезном. Не делится с нею. Не рассказывает о себе. Не дает заглянуть в себя. Что-то прячет… От чего-то уходит…
Да уж будет ли в самом деле он счастлив с нею?
— Будет!
Он еще не знает Руфины. Пусть время идет. Не все и не всегда приходит сразу. Так говорит тетка Евгения. Так думает теперь и Руфина.