После обследования, когда все члены экипажа легли в капсулы, Ольга Васильевна подходила к каждому и подключала оборудование, поглядывая на приборы, показывающие состояние засыпающих. Когда очередь дошла до Саши, она, не выдержав, схватила доктора за руку:
— Теть Оль, ведь всё будет хорошо?
— Не волнуйся, ты не первая и не последняя, кто так путешествует. Эй, у тебя сердце сейчас из груди выскочит, что ты так разволновалась?
— Да как-то… Может я останусь? Поброжу тут пол годика, что такого? — Саня облизала пересохшие губы.
— Тихо, моя хорошая, — Ольга Васильевна нажала несколько кнопок на панели медицинского прибора контроля сна. — Сейчас получишь небольшую порцию успокаивающего. Ну вот, а теперь засыпай.
Последнее, что увидела Саня перед тем, как провалиться в сон, это улыбающееся лицо врача.
Капсулы с тихим шипением закрылись и приборы замигали зеленым, показывая, что состояние экипажа в норме, погружение в сон прошло успешно. Автопилот на капитанском мостике издал звук готовности к работе, направляя космический корабль по заданному руководством маршруту.
Саня видела странный, бесконечно долгий сон. Она бежала по какому-то лабиринту, пытаясь найти выход, но каждая дверь вела в еще один запутанный коридор. В какой-то момент где-то сверху над ее головой вспыхнуло что-то ослепительное яркое. Она почувствовала, что стало трудно дышать и начала задыхаться, как вдруг, где-то вдалеке, словно сквозь вату услышала голос, который звал ее по имени и просил очнуться.
— Саша! Саша! Ты меня слышишь?!
Саня открыла глаза, щурясь от яркого света, не понимая, где она находится и что происходит.
— Саша! Смотри на меня! Ты на космическом корабле! Очнись, у нас беда! — услышала она знакомый голос.
— Что? Что происходит? — Саня попыталась встать и тут же, перегнувшись через бортик капсулы, ее начало тошнить.
— Всё нормально, это нормально, — Ольга Васильевна отключила девушку от аппарата. — Приходи в себя скорее, я не могу стоять рядом с тобой, есть раненые, я им нужна.
Раненые? Какие раненые? Мы же все должны спать, потом найти «Андромеду» и вернуться домой. Мама сказала, что это безопасно!
Все еще плохо соображая, Саша, вытирая губы тыльной стороной ладони, вышла из капсулы, пошатываясь и кашляя. Когда нормальное зрение вернулось к ней, она увидела, что помещение заполнено дымом, звучит сирена, а из противопожарных систем разбрызгивается активное вещество.
Повинуясь инстинкту, она нажала на чип, тут же почувствовав, как активировались защитные пластины, а лицо закрыла защитная маска. Вдохнув чистого воздуха и окончательно придя в себя, она бросилась к Ольге Васильевне, которая безуспешно пыталась снять с одной из капсул упавшую на нее часть корабля.
— Отойдите! — коротко бросила она женщине и, схватившись за часть металлоконструкции, медленно стала ее поднимать, после чего откинула ее в сторону.
Увидев, что врач тут же занялась раненым, Саня побежала к капитану, который стоял со своим помощником, что-то обсуждая, поглядывая на планшет.
— Что произошло? — спросила она, сняв защитную маску.
— В корабль что-то врезалось, выясняем, — не поднимая глаз от планшета ответил капитан. — Александра, найди старшего техника, пусть скажет тебе о состоянии спасательных капсул, потом доложи мне. Быстро!
С Алексеем она встретилась в спасательном отсеке, вызвав его по рации. Глядя на покореженные капсулы, можно было и без диагностики понять, что дело плохо.
— Во всяком случае, у нас остался невредимым шаттл, — Леша делал пометки в электронном журнале. — Из десяти капсул — восемь в хлам, две еще подлежат восстановлению.
— На шаттле невозможно долго путешествовать. А корабль? Что с самим кораблем? — встревоженно поинтересовалась Саня.
— Диагностика еще проводится, пока только установлено, что система жизнеобеспечения повреждена не сильно, а вот реактору по ходу полная… э-м-м…В общем, поврежден очень сильно.
— На сколько сильно?
— Корабль не может больше перемещаться.
Саша, вытаращив от ужаса глаза, уставилась на техника:
— Ты хочешь сказать, что мы тут застряли? Нужно подать сигнал бедствия!
— Угу, вот только помощи ждать полгода. А с неработающим реактором мы протянем максимум пару месяцев. И это лучшем случае, учитывая, что я оптимист.
— Как полгода? Ты что, хочешь сказать, что мы прилетели в то место, откуда шел сигнал?