– Ты считаешь?
– Конечно! Тогда все вполне понятно! И это очень похоже на правду! В России сейчас стараются снимать как можно дешевле… На кино нет денег.
– Ну, конечно. У тебя, Анастасия, просто уже мозги так повернуты… Тебе всюду мерещатся преступники!
– И не говори!
У меня точно камень с души свалился!
– Но тогда почему, скажи, она так явно не хотела, чтобы я ее узнала?
– Ну, это как раз вполне понятно. Она не хотела, чтобы ее… коллега, вторая монахиня, знала, что та обращается в какое-то захудалое актерское агентство.
– Ален, ты гений! И у меня действительно мозги повернуты не в ту сторону!
Ален пил кофе, я ела мороженое, светило солнце. Я чувствовала, что нравлюсь ему, кругом шумел Париж, а в довершение всего он купил у проходившей мимо цветочницы малюсенький букетик каких-то незнакомых розовых цветов.
– Ой, спасибо, Ален, в Париже мне еще никто цветов не дарил!
– А в Москве? – с ласковой улыбкой поинтересовался Ален.
– В Москве дарили, и не один раз!
– Ты скучаешь по Москве?
– Еще не успела! А зимой ужасно скучала!
– Как жаль, я зимой совсем не обратил на тебя внимания… Дурак!
– Не спорю!
Мы расхохотались.
– Вы когда уезжаете, послезавтра?
– Послепослезавтра!
– А мы могли бы еще увидеться?
– Ты хочешь мне назначить свидание?
– Именно!
– Боюсь, ничего не выйдет. Я же с Матильдой… Как я могу ее оставить?
– А она хорошенькая?
– Очень!
– Тогда нет проблем! Я приглашу своего друга…
– А он говорит по-русски?
– Конечно, он русский, но с десяти лет живет в Париже.
– А как его зовут?
– Вообще-то он Павел, но предпочитает, чтобы его звали Поль.
– Ну что ж… Это даже неплохо!
– Мы вас поводим по Парижу, посидим где-нибудь, потанцуем…
– Отлично! – обрадовалась я.
– Надеюсь, тетя Нина не станет возражать?
– Думаю, нет!
– Прекрасно, вечером мы за вами зайдем, но раньше я позвоню.
– Хорошо! Договорились!
– Что ты смотришь на часы? Тебе пора?
– Вообще-то да, пока я дойду…
– Не волнуйся, я тебя подброшу!
– На чем?
– На мотоцикле.
– Да? Здорово! Я никогда еще не ездила на мотоцикле!
– Ну, в городе всей прелести не почувствуешь, на наших улицах едешь, как черепаха… А вот вечерком можно за город поехать!
– А у Поля тоже мотоцикл?
– К сожалению, нет, – вздохнул Ален. – Я забыл… Ну ничего, ты ведь этот год пробудешь в Париже, значит, я успею еще покатать тебя на мотоцикле.
– Только ни слова Ниночке! Если дед узнает, он будет рвать и метать…
– Почему?
– Боится за меня!
– У тебя великолепный дед.
– Знаешь, Ален, – засмеялась я, – в Москве ни один парень твоего возраста в жизни так не сказал бы – великолепный дед!
– Почему? Разве это неправильно?
– Правильно, но…
– А как бы они сказали?
– Классный, или клевый, или потрясный…
– А, молодежный жаргон… Я знаю, в старых эмигрантских семьях русский язык немножко старомодный…
– Но зато более чистый! Дед всегда говорит, что Ниночка, помимо всего прочего, пленила его своим чистейшим русским языком, без всякого мусора.
– А у вас в языке много мусора?
– Ужасно! Сейчас, например, все про все говорят «как бы», просто помешательство какое-то.
– Как бы?
– Да. Вот например: ну, мы как бы с тобой договорились, как бы пойти вечером, как бы потанцевать! Я, конечно, немножко преувеличиваю, но…
– Я понял. Знаешь, Анастасия, а ты… классная девочка! – засмеялся Ален. – С тобой интересно…
– Ты тоже классный парень, только, прошу тебя, говори, как говоришь, этими словечками я и так сыта по горло!
– Согласен! Так что, довезти тебя?
– Довези!
Мы вышли из кафе. Он взял меня под руку и повел за угол, где стоял его мотоцикл. Буквально через несколько минут он довез меня до Лувра. У меня было еще полчаса до встречи с Ниночкой и Мотькой. Мы погуляли, болтая о разных разностях, а потом он уехал, а я, очень довольная, направилась в кафе «Марли». Ниночка и Матильда уже были там. Мотька сияла.
– Ой, Аська! – только и смогла выговорить она.
– Устали? – спросила я.
– Не то слово! Но было так здорово…
– Ну, а как ты провела время? – поинтересовалась Ниночка.
– Отлично! Все купила, а потом сидела в кафе с Аленом!
– Ален в Париже? – удивилась Ниночка. – Вы что, случайно встретились?
– Конечно! А сегодня вечером он обещал повести нас куда-нибудь потанцевать! Ты ведь не будешь возражать? – спросила я у Ниночки.
– Да нет, Алену можно доверять… Вы пойдете втроем?
– Нет, вчетвером! Будет еще его друг Поль, то есть Паша.
– А кто это – Ален? – не выдержала Мотька.
– Мой племянник, старший брат Николь, о которой ты наверняка слышала от Аси…
– А… И он пригласил нас танцевать? А куда? На дискотеку?
– Не знаю, он не сказал… Он вечером позвонит.
– Аська, а ты была тут когда-нибудь на дискотеке? – с интересом спросила Мотька.
– Нет, не была… Я и в Москве ни разу не была…
– А я была. С Олегом…
– Девочки, что мы решаем? Здесь пообедаем, дома или…
– Ниночка! Я вспомнила! Матильда хотела попробовать устриц…
– Устриц? Ну что ж, отлично! В таком случае я отвезу вас в свой любимый ресторанчик, там всегда роскошные свежие устрицы!
Мотька покраснела как вареный рак.
– Аська, ну ты чего… Я же так сболтнула… А ты…
– Не стесняйся, Матильда! – подбодрила ее Ниночка. – Я сама обожаю пробовать все новое…
– Но я не знаю… А вдруг они мне не понравятся?
– Не понравятся, я твою порцию съем, – успокоила я подругу.
Мы допили сок, наблюдая за очередью в музей, а потом пошли к машине.
– Девочки, давайте заедем домой, я хочу принять душ, переодеться после этой толпы в Лувре… И вам советую, а потом поедем к месье Жерому.
– Куда? – шепнула Мотька.
– Месье Жером – хозяин рыбного ресторана, – объяснила я подружке.
Дома мы тоже приняли душ и на полчаса прилегли отдохнуть. Матильда была полна впечатлений, но я быстро спустила ее на грешную землю.
– Погоди с Лувром, Матильда! Ты узнала эту тетку, которая твою сумку прихватила?
– Узнала? Нет! А кто это?
– Зато я узнала! Это монахиня! Та, из-за которой я мучилась в самолете. И я вспомнила, где ее раньше видела!
– И где же?
– В твоем актерском агентстве. Она там в очереди сидела.
– Иди ты!
– Честное слово! Ты же тогда была в невменяемом состоянии, да и вообще там все так быстро произошло, но я помню – я смотрела на этих людей и думала: они уже не молодые и вот тоже ищут путь к славе.
– Значит, это была не настоящая монахиня?
– Выходит, так! Правда, Ален, считает, что это скорее всего была съемка скрытой камерой… Эпизод для какого-нибудь фильма…
– Ерунда!
– Почему?
– Потому! Если бы это были съемки, они бы проходили таможню в своей нормальной одежде, а переоделись бы уже в самолете или перед вылетом… А я еще до таможни этих монахинь видела! Ой, Аська, тут что-то нечисто!
– Чисто – нечисто, мы уже ничего не выясним…
– Эх, черт, надо было порыться в той сумке…
– Я порылась, – созналась я.
– Да? И что?
– Ничего! Одно могу сказать, там были шмотки отнюдь не монашеские! Мешочек с лекарствами, ампулы с но-шпой и какая-то папка.
– И ты в нее не заглянула?
– Нет.
– Зря, наверное…
– Может, и зря…
– Аська, а этот Ален симпатичный?
– По-моему, да.
– Ой, как интересно! Слушай, Аська, а может, стоит сообщить про монахинь в полицию?
– А что мы сообщим? Что приехали две монахини? Так они и сами это знают, ну, на таможне, я имею в виду… А сказать, что в сумке лежали не монашеские шмотки, так это ж глупость… И потом, мы не знаем: вдруг они имеют право носить обычную одежду. Или взаправду это актрисы. Нет, мы только деда поставим в идиотское положение… Представляешь, если про это журналисты пронюхают…