– Странного мы человека сюда провели. Как ты думаешь кто он?
Кот ответил как-то невнятно, но смысл Канат уловил точно: его друг понятия не имеет кто это и в сущности ему абсолютно всё равно.
После такого ответа Сева пристроил друга поаккуратней на лавке, которого ещё до рождения собственная мать назвала Лукой. Но имя это не прижилось, в народе и большинство друзей звали его просто Кот за присущее ему сибаритство и вальяжность.
Удостоверившись, что Кот, как надёжно стоящая на крепкой полке фарфоровая ваза, никуда не завалится, Канат начал наблюдать за странником, освоившим неприметный уголок. Этот человек сидел, стараясь не привлекать внимания, аккуратно отхлёбывая из чашки горячий чай, потом встал и направился в парилку. Его тело, которое он старался максимально скрыть под полотенцем, выдавало в нём война, а воин в Новгороде был только один. Остальные, кто мог бы претендовать на это звание, назывались его учениками. Но странник, судя по возрасту, никак не мог быть учеником Годфри. Скорее наоборот Годфри был младше и выглядел менее солидно, даже в те дни, особенно в те дни, когда Канат наблюдал его в этом самом зале гордо шествующим по направлению к парилке, беспечно перекинув полотенце через плечо. Странник был словно старше, хотя возраст его определить было трудно. Канат подумал: «Он скорее более матёрый, чем взрослый». Тело незнакомца напоминало стальной трос, по сравнению с ним Годфри выглядел как хорошо скрученная пеньковая верёвка.
Несмотря на то что Сева не отличался особой социальной активностью и горожан знал плохо, он понял, что за этим парнем надо проследить, явно он не тот, кем хочет казаться. Главная проблема заключалась в недееспособности Луки, который последние десять минут сидел молча, сосредоточенно выкладывая на тарелке нечто из комков хлебной мякише.
Сева также заметил, что и странник находится не в лучшей форме: слишком сильно перетягивает бок полотенцем, немного прихрамывает и дрожит словно в лёгком ознобе.
По своей натуре Канат был внимательным парнем, и в меру разумным. Поэтому он понял, что перед ним человек, который, возможно, первый за очень долгое время, а может и за всю историю Новгорода пришёл сюда извне. Но какая-то доброта и внутренняя порядочность не давала Сильвестру раструбить о своём открытии всем присутствующим. Ему казалось, что есть нечто нехорошее в том, чтобы, не познакомившись с человеком, не узнав его истории обнаружить всем его инкогнито.
Канат слышал от дедов, что их город был основан людьми, которые назывались когда-то учёными и обитали в университете. После того как мир рухнул, эти люди постарались собрать максимальное количество информации, которая могла пригодиться для создания цивилизации с нуля, и ушли подальше от поглощённого анархией города. Теперь большая часть этой информации, записана и хранится в библиотеке, в центре Новгорода. Но никто из сторожил и летописцев никогда не упоминал о том, чтобы в город приходил человек после того, как переселение учёных из древнего мегаполиса было закончено. Зная всё это, Сева смекнул, что появление такого человека, как незнакомец, скорее всего, является событием вселенского масштаба и странника нельзя оставлять на произвол судьбы, болтающимся по городу. Но и к себе его позвать Канат не мог по причине обитания в своём доме строгой супруги, которая неизвестно как воспримет непрошенного гостя. Поэтому Сева решил воспользоваться временным одиночеством Луки и поселить странника к нему. Но для этого надо было с пришельцем вначале познакомится, а потом попробовать привести в порядок Кота. Следом в голову Каната пришла мысль о том, что странник может быть небезопасен и вдвоём с Котом им с ним не справится, если он проявит враждебность. Поэтому хорошо бы обратится к кому-то наделённому властью и силой. Но возможность оказаться самому в центре происходящего и хоть какое-то время держать бразды событий в своих руках льстило самолюбию Сильвестра, и он отказался от этой благоразумной мысли. Канат решил следить за этим человеком столько, сколько это будет возможно, а потом познакомится с ним, если он окажется миролюбивым.
Кот построил из хлебного мякиша всё, на что был способен и откинулся назад, сел, закрыв глаза, прижался затылком к стенке. Головная боль начала потихоньку затухать, он погрузился мыслями в недавнее горькое прошлое. О том, как застал свою жену дома в кровати с любовником, и не с кем-то приличным, а с полным уродом и быком Валентином, торговцем с городского рынка. У Валентина была своя продуктовая лавка, в которой он реализовывал товары фермеров по грабительским ценам. Он был в два раза больше Луки. Больше не в высоту, а по объёму, мышечной массе, и всему тому, что у обычных людей вызывает страх. Также Валентин считался человеком Флора, а Флор возглавлял всю гильдию торговцев и был в Новгороде одним из самых влиятельных людей. По этой причине Кот не мог выплеснуть свой гнев кулаками на его лице, а только орал и бранился, используя высокопарные выражения, избегая лексики городских закоулков. Отчего сам себе казался неполноценным. Поэтому прокручивая в голове события того злополучного дня каждый раз заново представлял, как бы переиграл ситуацию, и молча не произнося ни слова просто свернул бы Вале челюсть, и выставил со своей неверной супругой из дома. А так получалось, что он повёл себя как истеричка и только подтвердил слова жены относительно своей мужской неполноценности. В чём она особенно любила упрекать его, когда ругалась на то, что он не может выбить деньги из должников или бартерные товары из бедных крестьян.