Когда затянувшийся обед кончился, новых гостей уложили отсыпаться. Доротея увела Порфирия вглубь пещеры для астральных поисков отца, а Михаил с Лукой пошли к выходу покурить. Дождь шёл на убыль, и с улицы начинало тянуть послегрозовой свежестью.
– В череде событий я не смог рассказать свой сон, как собирался. Послушай, его хотя бы ты он представляет интерес.
– Да, давай я и сам хотел напомнить. – Выпуская облачко дыма, сказал Кот.
– Я бы ни за что не поверил в достоверность рассказанного тобой. И воспринимал бы то, что ты видел, как гипноз или галлюцинацию, или решил бы, что это дурное наваждение, которому ты подвергся. Мало ли какими способностями обладает Гавриил. Но мой сон заставляет меня в серьёз отнестись к твоему видению. Во сне со мной говорил мой конь. Он сказал, что покажет мне дорогу к месту, которое нас интересует. Я сел на него верхом, и мы поскакали вдоль тонкой золотой нити, тянувшейся из-под его копыт за горизонт. Я не запомнил всей дороги, да и это было не обязательно. Конь обещал провести нас по ней наяву. Главное, что я запомнил этот мост, о котором ты говорил. Он был почти чёрный из воронёной стали, казался бесконечно длинным. Другой его край терялся в тумане, когда мы до него добрались и сделали первые шаги по его гулкой поверхности. Река под ним кипела водоворотами и несла свои воды с такой силой, что голова кружилась, глядя на неё. Перебравшись через мост, мы попали на прекрасную зелёную равнину, упиравшуюся в подножье гор. Из общей гряды выделялась одна приземистая гора. Она стояла немного ближе других заползая на равнину и на её плоской вершине виднелись древние развалины огромного города. Даже эти руины были видны почти от самого моста. Мой конь сказал, что мне надо будет туда добраться. Я проснулся, в общем ничего такого, сон как сон. В нём я наблюдал происходящее словно чуть сверху, со стороны. Как это чаще всего и бывает во снах. Ну вот, как-то так.
Михаил выдохнул густое облако дыма в сырой послегрозовой воздух. Кот пожал плечами.
– Похоже, мы стали участниками чего-то необычного, но на мой взгляд, интересного. Я бы не хотел струсить и бросить всё сейчас. – Сказал Кот. – Мне кажется, я отправлюсь на поиски этого города и дерева жизни, даже если мне придётся добираться туда одному.
– Ну я с тобой, по крайней мере.
Друзья обнялись и пошли назад вглубь пещеры.
Между мирами
«Если бы я только знал, чем всё обернётся! А если бы знал, то что? Прошло столько лет, понимание того, что сделал что-то не так есть, а знание того, как можно было поступить иначе нет». – Думал Гавриил, пока вода стучала каплями по его шляпе и струями текла вниз. Он, казалось, не чувствовал неудобства, как будто холодный душ, поливающий его с неба, был долгожданен и являлся его собственным заказом.
Бодрой походкой он шлёпал по лужам, размышляя о том, что сегодня всё решится. Наконец, он встретится со своими преследователями, примет свою судьбу. Плана никакого у него не было, он точно не знал, с чем в реальности ему придётся столкнуться, но чувствовал, как потоки зла закручиваются над городом в воронку и шёл туда, где была наибольшая его концентрация.
Дождь кончился. Облака расходились по своим небесным гнёздам, словно кто-то за невидимый шнур оттягивал их как занавес. Слабое, послегрозовое, вечернее солнце выглянуло не надолго, чтобы попрощается с миром перед отбытием на другую сторону своей орбиты. Накануне сумерек, обогнув город по дуге, Гавриил подходил к Новгороду со стороны леса. Сомнений куда и как идти он не испытывал, шёл, как по рельсам к месту, где должен был быть. Добравшись до поля, расположенного между северными воротами и лесом он огляделся и увидел: собравшуюся у ворот толпу горожан, приготовленных для казни несчастных и своих преследователей. Он собирался закричать во всё горло и кинулся бегом туда. Но не успел.
Раздался раздирающий плоть реальности звук рога. Гавриил видел всё происходящее как на ладони не только обычными глазами, но и внутренним зрением. Пространство разорвалось и сквозь открытую брешь в наш мир ровными рядами входили ватаги древних воинов. Голодные до жизни призраки, они рвались в мир живых, словно стая псов, упорядоченная боевым строем. Впереди всех на закованном в пластинчатую броню коне шёл Святослав в парадном боевом доспехе, украшенном позолотой и искусной гравировкой. Из макушки его остроконечного шлема торчал светлый, почти белый, конский хвост. Войско призраков вступало в наш мир под звуки древней музыки. Барабаны и свирели играли потусторонний марш, доносившийся из такой глубины веков, что человеческая память не способна была просчитать прошедшие тысячелетия с того момента, как эта музыка звучала на поле боя. Войско витязей выходило из чёрного рога, в который трубил Годфри.