Ещё один похожий сон приснился мне несколько дней спустя, в нём я гулял по прекрасной зелёной полянке, на которой росли очень красивые цветы. И всё вокруг было живое, масса травы и других растений двигалась, словно сами краски, в которые всё было обличено, ожили. Мне сложно это описать, но ощущение было такое, что живые именно цвета, которыми всё раскрашено, а не сами предметы. Потом опять налетел ветер, он кружил вокруг полянки и не мог достать меня. Но, несмотря на это я не чувствовал себя в безопасности – живой цвет представлял угрозу. Я толком не осознавал какую, но очень отчётливо чувствовал, что если останусь здесь, то буду поглощён этой субстанцией. Сквозь стену ветра я увидел ту же лошадь, вокруг неё было опять спокойно. Но я не знал, как пройти к ней сквозь стену ветра, а она не спешила ко мне.
– В этом сне ветер опять развеял тебя?
– Нет, в этот раз он этого сделать не смог. Я спасся, и от полянки, и от ветра, но до лошади не добрался.
Михаил продолжал:
– Развязка наступила неожиданно. Я ночевал в таверне, которая у ферм со стороны пустоши. И сквозь сон перед рассветом услышал голос, нежный, мелодичный голос, с хрипотцой, который звал меня. И в предрассветном состоянии полусна я настолько проникся этим призывом, что не мог не откликнуться и переполненный вожделением встречи с зовущем отправился за голосом, словно сматывая протянутую для меня нить. Плохо отдавая себе отчёт в происходящем, я как сомнамбула проследовал за этим зовом до поляны, находящейся на границе с пустошью, но скрытой от неё невысоким, но длинным холмом. Хорошо защищающем то место от ветра. Всё, что происходило дальше, является субъективным восприятием моего сознания и очень трудно поддаётся описанию. Я даже когда сам размышляю над происшедшим, пытаюсь вспомнить, то, что тогда было, но не могу восстановить события. В памяти всплывают только чувственные образы и никаких конкретных воспоминаний. Правдой остаётся только то, что оттуда я ускакал на этой лошади.
– Как правило, диких лошадей приходится долгие месяцы объезжать, а эта послушная с самого начала. Мне иногда кажется, что она читает мои мысли. Поэтому я так долго её прятал, делая вид, что объезжаю её и до сих пор не верю в свою удачу и не могу до конца осознать происшедшее, поэтому прячу её от всех и держу всё, что с ней связано в секрете.
– Да твой рассказ требует осмысления!
– Только не говори никому. Я рассказал тебе всё как есть только потому, что доверяю тебе и мне надо было кому-нибудь открыться, потому что невозможно держать уже всё это в себе.
– А зачем ты вообще решил участвовать в скачках?
– Ну в начале я просто для интереса замерил её скорость, а, потом не поверив своим глазам, замерил ещё, и слухи поползли, как это обычно бывает. Эдуард сам прислал мне вызов. Я, конечно, мог бы отказаться, но дело в том, что для меня это шанс немного изменить свою жизнь. Понимаешь, о чём я?
– Да, сознательно от такого шанса сложно отказаться.
Кот разлил по чашкам чай. И друзья надолго замолчали.
Пропавший муж
Когда Канат только помышлял о том, что пора бы возвращаться домой, его жена уже не находила себе места. Дуняша была женщиной решительной, поэтому времени терять не стала и отправилась разыскивать мужа. Взвесив все за и против, она пришла к выводу, что наиболее вероятное место нахождения её супруга – это дом Кота. Закутавшись в дорожный плащ Дуня нехотя выбралась на улицу, с мыслями, что никогда больше не отпустит своего Севу с любыми друзьями, находящимися в сомнительном состоянии.
По улице Евдокия двигалась чрезвычайно аккуратно из опасения наступить в грязь. Такая прискорбная возможность относилась к перечню наиболее пугавших её вещей. Накрапывающий дождь сильно замедлял передвижение. Она аккуратно переступала с пенька на пенёк мостовой и изощряла свою фантазию в поисках наиболее подходящего наказания для своего Севушки. Тяжёлый фонарь очень слабо освещал мокрую дорогу. Пламя свечи за закопчёнными стёклами давало неровный мерцающий свет, который, создавал играющие тени и не чем не помогал при выборе пути. Капельки мелкого дождя с шипением изредка попадали на его металлическую крышку. Дуне казалось, что она несёт утюг. Но, с горем пополам путь был пройден. Перед ней находилась не запертая дверь дома Луки. Сквозь окна, которого, смотрела темнота. На стук дверного молотка никто не отвечал. Дуня решила войти. В доме царил полнейший беспорядок. Повсюду: на полу, вещах, посуде лежала пыль, тонким, ровным, белым слоем. Евдокия огляделась, увиденное повергало её в ужас. Вокруг было тихо и много следов. Целые тропинки, протоптанные в пыли. А когда глаза её поднялись вверх, как бы обращаясь к всевышнему за помощью, она увидела зияющую чёрным мраком дыру в потолке. Дуня ойкнула, и с содроганием сердца, и мелкой дрожью конечностей подошла к куче обломков на полу, ожидая увидеть мёртвое тело. Но к её великому облегчению ничего подобного там не оказалось, на душе отлегло, и она поспешила выйти на улицу дабы больше никоим образом не принимать участия в случившемся на этом месте.