Флор шепотом отдавал последние распоряжения начальнику стражи после окончания совещания:
– Пусть эти люди устроят засаду по обеим сторонам дороги, когда Годфри будет возвращаться в город, и сделают своё дело быстро без лишних слов.
Споры и обсуждения нюансов мероприятия затянулись почти до рассвета. Особенно не все были согласны относительно предстоящей судьбы Годфри. Его очень многие уважали, потому что он всегда был на страже справедливости. Но именно по этой причине Флор убедил присутствующих, избавиться от него раз и навсегда. Флор сказал:
– Без крови нельзя будет добиться успеха. Годфри, если его не нейтрализовать, всегда будет занозой для нового правительства и очагом оппозиции, представляющей реальную силу. А если он не вернётся в город, то можно будет объявить о том, что он сгинул в пустоши, как и другие его предшественники.
В конце концов, все согласились с деталями операции и, подтвердив свою решимость действовать общей клятвой с первыми петухами, разошлись по домам.
Флору в родной дом идти не хотелось. На душе у него было неспокойно, и он снова отправился к своей возлюбленной, которую застал сладко спящей в мягкой кружевной кровати и не подозревающей о том, что её воздыхатель отлучался из дома.
Мост страха
За старинной сводчатой дверью оказался ветхий подвесной мост, уходящий потёртыми верёвками и чередой гниловатых досок в клубящийся чёрным дымом мрак. Годфри не раздумывая сделал первый шаг. Мост заскрипел и закачался. Васка с Порфирием переглянулись и засомневались. Но Годфри жестом, не терпящим возражений, предложил им отправиться следом. Пришлось повиноваться. Ученики, вцепившись руками в плетёные перила, на дрожащих ногах последовали за учителем. Мост скрипел и раскачивался. Внизу ничего не было видно сквозь дымку мрака, только раздавалось далёкое журчание воды. Годфри шёл уверенно, слегка разведя для равновесия руки в стороны, так как если бы он вечером, прогуливался до дома по узкой тропинке, имеющей небольшой уклон. Васка даже думать не хотел, о том, что может быть, если кто ни будь из них сорвётся вниз. Страх острыми иголками пронизывал его тело каждый раз, когда он делал следующий шаг, а мост вздрагивал под его ногой. У Порфирия дела были ещё хуже. Он всеми клетками своего организма чувствовал спрятанный здесь ужас. Словно мрак был живой и лез в голову к Парфену, старался прочесть его мысли, выудить оттуда самые тайные кошмары и сделав их явью свести с ума. Сумрачный туман всё сгущался. Порфирий уже не видел моста, по которому шёл. Он не чувствовал досок под ногами. Ему казалось туман, спеленав, несёт его в пространстве. Потом в клубах дымного сумрака поплыли ведения, вначале нестрашные, скорей неловкие моменты прошлого, вызывающие ощущение обкаканных штанов в людном месте. Постепенно Порфирий начал чувствовать себя ущербным и больным. Так, как если бы в детстве подхватил грипп и всё тело ломит, голова набухла от соплей, но вместо того чтобы уложить в тёплой, уютной кровати тебя выгнали в холодный подъезд. Потом в видения начали вкрапливаться страхи. Просто тёмные тени. Вылезающие из складок тумана и как бы открывающие оконце в бездну несуществования. С каждым шагом их становилось больше. Порфирий ощутил, как ужас медленно расползается по его венам, постепенно поселяясь в разуме. Тени обволакивали его, пытались растворить. Он чувствовал, как они находят лазейки в его сознание через страх, поселившийся в нём. Чем дальше, тем больше и навязчивей становились тени. Ноги налились свинцом и перестали слушаться. Всем телом окончательно завладел страх. Порфирий уже не шёл, он медленно падал сквозь густой чёрный туман. Потом быстрее и быстрее, туман расступился, и Порфирий увидел внизу перед собой открывшуюся бездну, мрак небытия в котором он вот-вот должен будет раствориться. Но, в тот Момент, когда остатки его разума уже прощались с жизнью, огромный ворон подхватил Порфирия своими когтями и вынес из этого ужасного места назад в пустошь, к потрескивающему прогорающим хворостом костру.
Порфирий не сразу пришёл в себя. Прежде чем он снова начал чувствовать конечности и кровь побежала по сжатым от страха венам, казалось, прошла вечность. Первым делом он интуитивно подкинул хвороста в огонь и замер, разглядывая пламя. Из глаз его текли холодные тихие слёзы. Он не прошёл своего посвящения и сегодня не станет воином.