— У нас не так много вкусностей. И мы никогда не получаем шоколад. Или кофе. Или сахара. Или новые серебряные иглы. Кара говорит, что у неё осталось только две иглы. Нам нужно немного вкусностей, Двейн.
Двейн усмехнулся.
— Когда все это закончится, я обязательно привезу в деревню кое-какие припасы. Может быть, даже немного шоколада.
Это заставило лепрекона улыбнуться, и его маленькие ножки задвигались чуть быстрее. Я чувствовала, что должна знать о происходящем немного больше, чем я знала, но мне не хотелось требовать от Двейна объяснений. Особенно, после его схватки с тем болотным существом. Посмотрев, на что способен фей, я с отвращением подумала о том, каким сильным должен был быть этот Никс, чтобы Двейн решил, что побег - лучший вариант.
— Так что нового в деревне, Партхлан? — спросил Двейн, наклоняя голову вниз.
— Много нового. У Серы родились жеребята. У неё их было двое. Девочка и мальчик. Они громкие. И грубые. Но и симпатичные тоже. Вот такими бывают дети. Они очень любят драться. Хелена всегда заставляет Ореуса плакать. Хелена-та самая девочка. Ореус - мальчик. В любом случае это большая новость.
Казалось, он говорил ритмично, как будто каждое слово было крошечным кусочком песни, которую мог слышать только он. Его тело раскачивалось взад —вперёд, когда он шёл в такт словам.
— У тебя есть лошади? — спросила я, сбитая с толку, его нежной привязанностью к жеребятам.
Двейн поперхнулся, резко отворачиваясь, предоставляя все объяснения лепрекону.
— Кентавры. Они сбежали из военных загонов клана Света. Кентавры всегда считались лучшими боевыми лошадьми по сравнению с обычными лошадьми. Многие из них были порабощены за различные «преступления». Я помог им найти здесь дом вместо того, чтобы убивать их, как было указано в моем контракте. Да, Двейн спас всех нас. Каждого... из нас, кроме Кары. Она была просто его другом.
— У Двейна, конечно, много подруг, — сказала я с ухмылкой.
— Это потому, что он делает дам счастливыми.
Двейн озорно подмигнул мне, и я с трудом удержалась от смеха. Лепрекон так серьёзно относился ко всему, что было трудно воспринимать что-либо из этого всерьёз.
Когда мы добрались до опушки леса, Партхлан привёл нас к хижине, которая была сделана из обычной травы и листьев таким образом, что её невозможно было увидеть с поля.
— Разве Никс не сможет просто последовать за нашим запахом, если мы останемся так близко к порталу? — спросила я, оборачиваясь, чтобы убедиться, что убийца не следует за нами.
Двейн взглянул на лепрекона, и тот встал так гордо, как только мог маленький человечек, выпятив свою грудь и приняв ещё более серьёзное выражение лица.
— Я чистокровный лепрекон, со всеми силами, подаренное природой мне. Никто не сможет нас учуять. Даже волшебная ищейка не смогла бы нас учуять, — он кивнул, как будто этим он сказал все, и я должна была понять, какие у него способности по скрытию запахов.
Я взглянула на Двейна в надежде на пояснения, и он ухмыльнулся.
— Лепреконы обладают инстинктивной способностью улавливать магический запах все в своём районе. Такие как Партхлан, могут скрыть такую большую часть территории, как этот лес, что невероятно полезно для непредвиденных случаев. Он единственная причина, по которой деревня может оставаться скрытой в мир фей.
— Или спрятать, не так ли? Ты специально спрятал целую деревню, а?
Фей не ответил, только усмехнулся и странно посмотрел на меня, как бы разрешая принять решение самой.
Я услышала тихое жужжание, доносящееся откуда-то, и лепрекон подскочил.
— Синавар и его закуски здесь! — объявил он. — Сегодня мы будем хорошо питаться!
Лепрекон открыл дверь в хижину, и Двейн сразу же занял себе место у стены, присаживаясь на лавку. Он откинул голову назад, закрыв глаза, как делал, когда мы были на поле с черным пука.
Я села рядом с ним, наблюдая, как Партхлан и ещё один лепрекон вошли в хижину.
— Это Синавар! — объявил он.
Второй лепрекон носил похожую одежду, но в его глазах застыл более мрачный взгляд. У него было гораздо больше морщин, и они, казалось, глубже врезались в его щёки и лоб. Другой лепрекон был далеко не так откровенен, как Партхлан. Он казался более серьёзным и тащил за собой сумку почти такого же размера, как и он сам.
— Двейн, кто эта фея? Фей не должны быть здесь. Кроме тебя, — он нахмурился так же, как и Партхлан десять минут до этого.
— Двейн сказал, что она хорошая, — сказал Партхлан. — Я ей не доверяю. Но я доверяю Двейну.