Жермена, сияя, собиралась уже вызвать управляющего, чтобы рассчитаться, но Бобино удержал, сказав:
— Сперва соберем багаж и, когда все будет готово, тогда выложим денежки.
— Почему, мой друг?
— Надо, чтобы о нашем отъезде, похожем на бегство, не пронюхали шпионы — я их постоянно чувствую вокруг — и не доложили бы самому главному таинственному нашему врагу.
— Вы правы, совершенно правы. А как же с местами на пароходе?
— В этот сезон всегда бывает сколько угодно свободных мест на Марсель. Мы явимся на судно, не приобретая заранее билеты.
— А как перевезем Мишеля?
— Все беру на себя!
— Значит, остается только набраться терпения. Как я счастлива!
Все прошло так, как планировал Бобино.
Вчетвером они поспешно собрали, увязали и снабдили этикетками багаж. Действовали быстро, подгоняемые нетерпением. К двум часам ночи у них уже все было готово. Слуги отеля ничего не заметили.
Немного вздремнули, по очереди дежуря около князя, тот все время спокойно спал.
В шесть утра Бобино, никому ничего не говоря, вышел из гостиницы и вернулся с двумя экипажами, велел остановить их напротив дверей.
Один, большой и просторный, предназначался для людей, другой — грузовой фургон.
Парижанин попросил пригласить для беседы управляющего и хозяина. Первым, позевывая спросонок, явился управляющий.
С важностью вынув счет и банкноты, Бобино сказал:
— Расплатимся, через пять минут мы уезжаем.
— Уезжаете… Но, ваше превосходительство…
— Я не превосходительство, а типографский рабочий, и мне до черта надоела ваша коробка!
— Может быть, вашему превосходительству не оказывалось должное уважение? Или вас плохо обслуживали?.. Или разонравились ваши апартаменты?
— Довольно разглагольствований… многое не понравилось!
И Бобино ушел, зажав в руке оплаченный счет.
Двое из фургона поднялись по лестнице и вскоре вернулись, нагруженные чемоданами и тюками.
В комнате Мишеля Бобино увидел Жермену и ее сестер, совершенно готовыми к отъезду.
— Что случилось? — спросил князь, потревоженный ходьбой людей туда и сюда.
— Ничего. Надевай халат и ложись, понесем на матрасе. Я возьмусь за углы, где твоя голова. А вы, месье, там где ноги, — сказал Бобино, обращаясь к прибежавшему лакею, прикрепленному к их апартаментам и вытаращившему глаза.
— Получите пять луидоров за труды. А ты, князь, спи, пока мы доставим тебя к лифту.
— В чем дело?! Почему вдруг вы меня куда-то тащите в ранний час и столь странным способом?..
— Для твоего блага… чтобы ускорить твое выздоровление…
— Я еще раз спрашиваю…
— Давай же спи! Слышишь? Спи… Я так хочу… Так надо для твоего блага.
И Березов спокойно заснул как ребенок. Ни Бобино, ни Жермена почему-то не обратили внимания на то, как покорно повиновался Мишель команде «спи».
Русский не заметил, как его спустили в лифте, положили в экипаж, как тот понесся по улице и как, наконец, князь оказался в просторной каюте парохода, уже готового к отправлению.
Прошло не больше получаса после того, как Бобино рассчитался с хозяином гостиницы.
Месье де Шамбое крепко спал и ничего не подозревал о ловко организованном побеге.
Граф-бандит, преследовавший ненавистью, равно как и преступной и опасной любовью тех, кому уже сделал столько зла, не мог видеть, как они исчезли.
Мишель продолжал мирно похрапывать, девочки сидели, прижавшись к старшей сестре, а Бобино сиял.
Жермена считала минуты до отплытия, те последние минуты, когда уже грузили багаж.
— Когда же мы отправимся? — шептала она в нетерпении.
Раздался долгий гудок.
— Наконец!
Корабль задрожал и начал медленно отходить от причала.
В тот момент к набережной быстро приближалось ландо, взмыленные кони неслись галопом.
Из коляски выпрыгнул человек, когда пароход уже удалился от берега.
Опоздавший в бешенстве сжал кулаки.
— Они убежали от меня… Но я их все равно найду! Тогда не пощажу никого! — И крикнул кучеру: — Быстро в отель! Взять там месье де Шамбое, а потом — на виллу… Гони, Лоран, гони вовсю, загони лошадей, если надо!
— Слушаюсь, хозяин, — ответил тот самый кучер, что правил лошадьми, когда ландо катило в монастырь Камальдолей.