– Хочу, но этот «прохвост» платит мне…
– Перестаньте! Такую работу найти не сложно.
– Да, но не за пять тысяч.
– И Вы еще думаете! Это ведь ничто! Я плачу своей секретарше двенадцать!
– В год. А он мне платит пять в месяц.
Хаммер впал в ступор.
– Пять… тысяч… в месяц?
– Да. И я готова Вам помогать. Но тогда я хочу, чтобы для меня это было выгодно. Понимаете?
Хаммер нахмурил брови, сделал несколько непонятных движений руками, и начал набирать какой-то номер. На другом конце ему ответил не молодой голос.
– Алло.
– Лимончик, я ведь не отвлекаю? Ты ведь сейчас поблизости? Зайди ко мне, пожалуйста. Спасибо.
Потом он положил трубку.
– Сейчас Кимплинский к нам зайдет, и мы продолжим разговор вместе.
– Вы не верите мне, что Колдман может столько платить? И Вы называете Кимплинского «лимончиком»? Как мило! Это потому что он весь сморщенный?
– Я его так назвал?
Ошарашено спросил Хаммер.
– А он Вас, как называет?
– Это не то, о чем Вы подумали.
Начал оправдываться он.
– Да? Значит Вы не члены тайного общества овощей и фруктов? Хотя нет. Постойте. Лимон – цитрусовый…
Хаммер нервно потер лоб.
– И за что Колдман, Вам только платит?
Как бы причитая, спросил он. Это был риторический вопрос, но Аня все равно ответила на него.
– За то, что я красивая. Но Вам этого не понять, судя по всему.
– Кимплинский слишком стар… мы просто ходим в один и тот же клуб…
Нервно продолжил оправдываться Хаммер
– Я и не говорю, что Вы вместе. Я лишь сказала, что Вы не поймете, что Колдман во мне нашел.
В это время Колдман то же вел не простой разговор с Матильдой Гутберг. Она вошла в кабинет начальника с военным настроем. Она знала, что он не сможет уволить ее так просто. Как глава внутреннего профсоюза она была защищена. И она была готова порвать Колдмана на части. Так сильно она ненавидела его. Колдман видел это, но он также понимал, что как от любви до ненависти один шаг, так и обратно этот принцип тоже работает.
– Госпожа Гутберг, садитесь.
Спокойно ответил Колдман, когда она вошла в кабинет без стука. Он тут же перешел к делу.
– Я вызвал Вас не просто так. Потому, позвольте мы опустим формальности. Я хотел видеть Вас из-за вчерашнего инцидента с госпожой Холл.
– Я не собираюсь оставлять это дело, если Вы об этом. Я добьюсь правосудия.
Уже готовая спустить курок произнесла она.
– Что Вы! У меня и в мыслях не было просить Вас о таком. Нет. Я вызвал Вас, чтобы поблагодарить.
Матильда была сильно удивлена. Настолько сильно, что решила, что просто не поняла Дориана.
– Нет. Послушайте меня. Это Вам с рук не сойдет. Я собираюсь возбудить дело. У Вас будут большие проблемы.
– Даже так! Ну, тогда я могу только развести руки в восхищении. Я всегда знал, что Вы лучший защитник прав работников. Вы торопитесь?
Дориан показывал ей свое уважение. Матильда была просто не готова к такому. Ей становилось очень неудобно. Дориан же, как стервятник, чувствовал слабость своих «жертв» и пользовался этим.
– Я? Тороплюсь? Почему?
Нервно произнесла она. Дориан же оставался спокойным, как скала.
– Ну, возбуждать дело. Или Вы уделите мне еще несколько минут?
– Я не знаю, в какие игры Вы пытаетесь со мной играть…
– Что Вы! Извините, если я сделал что-то не так. Позвольте объясниться.
– Я Вас внимательно слушаю
– Благодарю. Дело в том, что я всегда подмечал Вашу превосходную работу. Вы всегда работали с коллективом. Вы всегда были открыты для любых жалоб и обращали внимание даже на слухи. Вы – ангел хранитель наших работников. С таким человеком как Вы, я могу не беспокоится за благосостояние подчиненных. И вчера с госпожой Холл Вы лишний раз доказали, как оперативно и профессионально работаете. Она мне все рассказала. Это невероятно! Обдумав вчера все, я понял, что за все время Вашей непомерной работы я ни разу не вызывал Вас к себе, чтобы поблагодарить. А я Вам очень благодарен.
Дориан был великолепен в комплиментах и лжи, как любой светский человек. Матильда же была совершенно не готова к такому. Ей казалось, что за всю жизнь ее никто еще так не хвалил. Это было не удивительно, если учесть ее характер, внешний вид и работоспособность. От переизбытка чувств у нее затряслись руки. Это был тот самый момент, которого Дориан ждал.
– Госпожа Гудберг… Матильда… я хочу сделать Вам что-нибудь хорошее. Но поймите сами, я сейчас в такой ситуации, что любые подарки или повышения зарплаты с моей стороны будут выглядеть как подкуп. Я же ни в коем случае… но я хочу чтобы Вы знали, что я восхищаюсь вашей работой… и … Вами!
Теперь у нее тряслись уже колени. Дориан встал со своего кресла и подошел к ней сзади. Он аккуратно положил ей руки на плечи и медленно «спустился» по ее рукам. Потом он резко отдернул их, как бы останавливая себя. Матильда сидела в кресле, с замиранием сердца, еле дыша.