Начиная со следующего утра, группа Один-Ноль, среди которых были Стив Кивер, Ньюман Рафф, Пэт Митчелл и я — посменно летала на двух О-1 над долиной, где пропал Толстый Альберт, вслушиваясь в эфир и высматривая дым или даже машущую руку.
Мы по очереди летали над той невзрачной долиной весь остаток недели, от рассвета до заката, смотрели, слушали и надеялись. Никто ничего не услышал и не увидел.
Я вылетел в последнюю печальную смену, в последний день, оставаясь там, пока солнце не отбросило длинные тени на дно долины, и мы не поняли, что надежда практически пропала. Наконец, направляясь обратно во Вьетнам, мы пересекли северо-восточную Камбоджу, и я посмотрел вниз на эти холмы и вспомнил тот день, когда появился Толстый Альберт, на заднем сиденье O-1, расстреливая северовьетнамцев, угрожавших моей группе. Это Толстый Альберт прозвал меня Пластикменом. Я улыбнулся, вспомнив, как мы с Биллом Спенсером накачивали Пита выпивкой, чтобы завербовать его, и как мы танцевали в Нячанге, размахивая костылями, когда заработали траншейную стопу. Их обоих уже не было. Когда мы пересекли границу Южного Вьетнама, до меня наконец дошло, что мой хороший друг, мой товарищ по группе Питер Джей Уилсон был целиком и навсегда поглощен черной дырой в зелени Юго-Восточной Азии. Я заплакал.
Выходы продолжались, война продолжалась.
Через несколько дней после того, как мы потеряли Толстого Альберта, РГ "Гавайи" снова была в Дакто, готовая к выводу на другую цель, на этот раз в том же районе, где был мой первый выход в РГ "Иллинойс", когда мы вызвали авиаудар по NVA, строящим базовый лагерь. И снова наша операция была основана на донесении оперативника ЦРУ, утверждавшего, что NVA проложили крупную тропу из Лаоса в район северо-западнее лагеря Сил спецназначения Дакшеанг. Кроме того, агент сказал, что северовьетнамцы перевозили по ней снабжение, используя в качестве вьючных животных слонов. Задачей РГ "Гавайи" было найти тропу и заминировать ее. Для этого я набил консервную банку фунтом пластической взрывчатки, чтобы поместить ее под мину М-14, превратив ее из противопехотной в противослоновую.
Наша высадка началась достаточно рутинно. После посадки на борт двух "Хьюи" в Дакто мы полетели на северо-запад и прошли через шквал дождя, не оказавшего особого эффекта, за исключением того, что из моих ботинок теперь капала вода. Вскоре после этого мы миновали Дакшеанг, показался большой зеленый холм со склонами, сверкающими после недавнего дождя. Он располагался прямо на границе, и его покрытый слоновой травой восточный склон был нашей LZ.
Пока мой "Хьюи" снижался, я вскинул свой CAR-15 к плечу, точно так же, как это делал Гмиттер в противоположном дверном проеме. Затем, приближаясь к LZ, "Хьюи" развернулся боком, чтобы прижаться к склону, и перешел в висение.
Мы зависли там, примерно в пятнадцати футах (4,6 м) над слоновой травой, слишком высоко, чтобы прыгать без вероятности травм ног и лодыжек. Между главным винтом и склоном холма было достаточно места, поэтому я подал рукой сигнал борттехнику: "Снижайтесь". Он что-то сказал в микрофон, затем покачал головой — пилот не хотел снижаться. Черт, должно быть, новичок. Нельзя было терять времени. Я дал Гмиттеру знак высвободить и сбросить алюминиевые лестницы. За те несколько секунд, что это заняло, пилот, вместо того чтобы выдерживать изначальную высоту в пятнадцать футов, поднялся на полную длину лестниц, равную высоте трехэтажного здания. Отягощенный рюкзаком радиста, я должен был сместиться и развернуть ноги, затем опустить правую ногу на первую перекладину под полозом. Висевший неуверенно, "Хьюи" сместился, когда я перенес вес на первую перекладину — мой мокрый ботинок соскользнул.
Аааааа!
Я распростерся на спине, рюкзак был подо мной. При ударе моя голова откинулась назад, а позвоночник выгнуло поперек рюкзака.
Я побежал к деревьям в нескольких ярдах от меня, тряся головой, чтобы попытаться избавиться от искр и серых пятен. Передо мной возникло камуфлированное лицо и спросило: "Босс, ты в порядке?"
"Я тебя знаю", — ответил я Дувру, но не смог точно опознать его. "Кто ты?" — потребовал я.
"Эй", — ответил он, — "ты прикалываешься?"
Где, черт возьми, я был? Повсюду густая зелень. И вооруженные люди. Много шума — вертолеты? Что-то опасное, почувствовал я, и инстинктивно выхватил пистолет, о существовании которого даже не подозревал. В двадцати футах от меня в грязи валялся мой CAR-15, где я его бессознательно бросил. Кто-то подобрал его.