Смело идя по шоссе, высматривая признаки прохождения гусеничной техники, они чувствовали себя жутко в тот день, как будто за ними наблюдали, следили, преследовали. Поверхность была настолько твердой, что они не могли различить никаких отчетливых следов колесной или гусеничной техники. Они молча прошли мимо десятков окопов, вырытых прямо рядом с дорогой, вероятно, для укрытия водителей грузовиков и часовых во время авиаударов. Они нашли брошенный военный грузовик, у которого, видимо, сгорел двигатель.
Через полчаса Кенникотт решил, что они достаточно рисковали, и пора исчезать обратно в джунгли. Один из американцев бросил случайный взгляд на дорожное полотно — он подозвал Ральфа Мансона, и вместе они смахнули пыль с поверхности шоссе. Черт возьми, это был двухфутовый кусок танковой гусеницы, затертый машинами и впечатавшийся в глину! Кенникотт знал, что эксперты по разведке могли бы точно определить, какой машиной он оставлен; выкопать его, и их задача будет выполнена.
Мансон встал на колени и поспешно подцепил края гусеницы, поднимая и дергая и, наконец, выдернув ее. Всего двух футов в длину, гусеница весила почти девяносто фунтов (40,8 кг). Все пятеро американцев сгрудились вокруг своего ценного приза: слишком хорошо, чтобы быть правдой — задача выполнена.
БА-БАХ! — между ними взорвался РПГ, сбив всех пятерых с ног — за которым последовали очереди из трех десятков АК. Один-Ноль Кенникотт с трудом поднялся на ноги, стреляя из своего CAR-15 по теням на дороге. Осколки разбили очки Кенникотта и оставили пятна крови по всему его лицу и рукам. Ганнисон, также тяжело раненный, открыл огонь, как и раненый Доггетт. Ошеломленный, с текущей из обоих ушей кровью, Вуди тряс головой и ничего не слышал. У Мансона был только крохотный осколок в колене, стальная гусеница отразила взрыв.
Под шквальным огнем с трех сторон разведчики отстрелялись и бросились в джунгли, укрывшись среди пней и муравейников. Они услышали крики, когда северовьетнамцы сомкнули вокруг них кольцо. Мансон крикнул в рацию: "Кови! Кови! Прерия Файр! Прерия Файр!"
Менее чем в пяти милях от них я услышал его крик — и к счастью, чертовски удачно, наши вертолеты только что стартовали из Дакто в вылет на снабжение ретрансляционной станции Легхорн. Услышав об их критическом положении, я повел к ним "Кобры" и повернул "Хьюи" обратно в Дакто, чтобы увеличить их время пребывания на позиции. Тем временем мой пилот связался с Хиллсборо и перенаправил две группы F-100 с другой цели на севере. Истребители будут над нами менее чем через десять минут. Проблема была в заканчивающемся светлом времени. Через тридцать минут стемнеет.
Когда мы добрались до РГ "Айова", они все еще вели отчаянную перестрелку, уступая по численности более чем втрое. Я знал, что с таким количеством раненых я не смогу увести их далеко, поэтому нам придется разбить NVA вдребезги и вытащить их прямо оттуда. Но послеполуденные тени стали такими глубокими, что ракеты "Кобр" выглядели как фейерверки, когда взрывались среди деревьев.
В мгновение ока появились F-100, подразделение Национальной гвардии ВВС из Фангранга, известное как "Рыси" и "Желтые куртки". Узнав о критической ситуации, пилоты F-100 прижались опасно низко, чтобы вести огонь из своих 20-мм пушек прямо рядом с находящейся в беде группой. Один из них пролетел так низко, что Мансон увидел на его шлеме прозвище "Текс".
Когда "Хьюи" приблизились, мой пилот велел F-100 сбросить напалм и бомбы. Некоторые из 500-фунтовок взорвались так близко, что подбросили разведчиков над землей. Они не возражали.
Северовьетнамцы все еще были там, но отступили от нашего плотного огня достаточно, чтобы пришло время привести "Хьюи". Под прикрытием пары "Кобр" Белый Ведущий подошел, сбросил лестницы и благополучно вывез первую партию. Умеренный огонь с земли преследовал его, но попаданий не было. Я поговорил с Кенникоттом, дав ему знать, что на подходе второй "Хьюи". Я смотрел, как птичка зависла, пока Доггетт поднимался по лестнице, за ним следовал Мансон; бортстрелок прекратил огонь, чтобы затащить его на борт.
"По мне огонь, на девять часов", — спокойно доложил пилот "Хьюи", удерживая свой корабль в устойчивом положении. "Кобра" сделала вираж и изрешетила деревья слева от него. Настала очередь лезть вверх Кенникотту, последнему остающемуся на земле человеку.