Пилотам армейских вертолетов, в отличие от ВВС, не требовалось высшее образование; многие из них едва окончили среднюю школу, бесстрашные двадцатилетние уорент-офицеры, возможно, слишком молодые, чтобы их пугали ежедневные опасности полетов с SOG. Ни один из молодых авиаторов SOG не выразился так хорошо, как Майк Тейлор, пилот "Хьюи" из 57-й штурмовой вертолетной роты, пытавшийся объяснить тактику действий заезжему полковнику морской пехоты. "Мы держимся так высоко, как можем, и так долго, как можем", — говорил ему Тейлор, — "а затем спускаемся так низко, как можем, и так быстро, как можем". Полковник ответил: "Эта тактика звучит самоубийственно". "Нет, сэр", — объяснил Тейлор, — "тактика разумна, задачи самоубийственны".
Пилоты ганшипов разделяли летное чутье и фатализм пилотов "Хьюи". Дерзкие, бесстрашные юнцы — "старым" пилотам ганшипов было по двадцать четыре — их птички из 361-й роты ударных вертолетов были первыми вертолетами над LZ, выискивающими признаки присутствия NVA, побуждая противника открыть огонь. Прозванные "Розовыми пантерами", их "Кобры" щеголяли розовым котом в цилиндре, ставшим популярным в фильмах об инспекторе Клузо, хотя их выступления вряд ли можно было назвать комичными. Способность выписывать узкие круги над верхушками деревьев, сочетание маневренности и легкого вооружения — четыре блока 2,75-дюймовых (70 мм) ракетных снарядов, 40-мм гранатомет и миниган — оказались идеальными для поддержки группы, находящейся в контакте, или подавления огня с земли при сопровождении "Хьюи". Не было редкостью, когда "Кобра" вела огонь в пределах пятидесяти метров от группы, или даже двадцати для огня из минигана.
В тот первый день на Брайт Лайт один из членов экипажа "Хьюи" потратил несколько минут, чтобы показать мне свою машину, от приборной панели до эвакуационных обвязок, пулеметов и системы внутренней связи. После этого все стало для меня более понятным — за исключением того, что я все еще не понимал, как эти парни могли летать сквозь зенитный огонь, день за днем, шумные легкие цели в открытом небе. "Счастливее всего я буду", — сказал я ему, — "когда я выскочу из этой птички и ускачу в джунгли. Нужно быть чокнутым, чтобы летать на горячие LZ и обратно, как это делаете вы".
"Мы чокнутые?" — ответил он. "Это вы, ребята, совсем спятившие, если вылезаете из вертолета!"
Ну, мы все, вероятно, были немного неуравновешенны, если занимались тем, что мы делали.
Бен провел большую часть дня в радиорубке с Один-Ноль РГ "Мэн", следя за радиопереговорами, пока Джордж разговаривал с другим медиком спецназа, сержантом Джо Парнаром. Также уроженец Новой Англии и однокурсник по медицинскому курсу, Парнар прибыл с нами в качестве сопровождающего медика, то есть одного из медиков нашего медпункта на FOB-2, находящегося на борту выделенного "Хьюи" в готовности оказать неотложную помощь любому раненому. Допустим, у группы был тяжело раненый — сопровождающий медик вылетал на своем эвакуационном "Хьюи" и работал с ним все время, пока летел обратно в Дакто. Оказавшись там, заботу о нем могли взять на себя медсестры и врачи из центра неотложной помощи 4-й пехотной дивизии, либо сопровождающий медик мог проделать с раненым всю дорогу до эвакуационного госпиталя в Плейку, в часе полета. Эта неотложная помощь, оказываемая квалифицированным медиком Сил спецназначения, часто означала разницу между жизнью и смертью.
Поскольку сопровождающие медики часто вылетали на горячие LZ, чтобы вытащить раненых, они нередко проявляли героизм высокого порядка. Парнар не был исключением. За свои вылеты он заслужил три Пурпурных сердца, Серебряную и Бронзовую звезды, а также Солдатскую медаль. Но этого было недостаточно, говорил уроженец Бостона Джорджу. "Я бы предпочел отправиться в разведку с вами, ребята", — сказал он. "Вот где происходит настоящее дело".
К этому времени уже перевалило за полдень, началась самая жаркая часть дня. Я прошелся, чтобы посмотреть, как пилоты "Кобры" бросают подковы. Позади меня раздался голос: "Старт! Старт!" Это был офицер, старший на площадке: кто-то попал в беду. Авиаторы побросали подковы и со всех ног бросились к своим кабинам, по пути срывая швартовки с лопастей несущего винта. Я подбежал к Джорджу у двери радиорубки, и вместе мы молча слушали радио внутри, вслушиваясь в напряженный разговор Кови с разведгруппой. Когда "Кобры" взлетели, Бен прошептал: "Группа в контакте. Один человек серьезно ранен. Они прижаты, не могут двигаться".