— Мы стали работать вместе. Распутывать сложные, с трудом поддающиеся логике дела. Она старалась работать, как вы. Делала самые неожиданные выводы. Мы часами спорили, не находя компромисса. Мне было тяжело принять всю эту сверхъестественную чепуху. Но, как показывала практика, в большинстве случаев она оказывалась правой. Говорила, что всему этому ее научили вы. При этом она не переставала вас искать. Сотрудники вашингтонского отдела разделились на две группы. Одни смотрели на нее с жалостью, другие откровенно посмеивались. Но она будто бы не замечала этого. Она не опускала руки и продолжала верить, что вы живы. До определенного момента….
— О чем вы? — нахмурился я.
— Как-то раз утром у нее случился нервный срыв. Я зашел в кабинет и увидел, как она неотрывно смотрит на плакат на стене. Увидев меня, она тихо что-то пробормотала, упала на пол и начала кричать. Поняв, что не в силах ее успокоить, я вызвал скорую. Когда ее увезли в больницу, я долго пытался понять, что произошло. А потом вспомнил об одной вещи….
Доггетт резко встал и вышел. Мне ничего не оставалось делать, как сидеть и ждать, пока он вернется. Параллельно я пытался переварить услышанную информацию. Только сейчас я начал понимать, каково же пришлось Скалли…. Как тяжело ей было… Через минуту Доггетт вернулся, положив на стол ноутбук. Включив его, он развернул экран, на котором была видеозапись, явно сделанная в нашем кабинете.
— Помощник директора Кёрш настоял, чтобы в кабинете велась круглосуточная видео- и аудиосъемка, — пояснил Доггетт.
— Скалли знала о ней? — нахмурился я.
— Да! Конечно, нам было крайне неудобно, но это было условием Кёрша, иначе он бы закрыл отдел. Так вот, в тот день, именно благодаря этой видеопленке, я понял, что случилось с агентом Скалли.
Он нажал кнопку запуска видео. Я внимательно смотрел пленку, пытаясь уловить суть. Вот Скалли заходит в кабинет, кладет портфель на мой стол… поднимает голову и смотрит на плакат. Минуту она смотрит на него не отрываясь, потом резко оборачивается, видит вошедшего Доггетта и снова переводит взгляд на плакат. Еще с полминуты она просто стоит, потом резко падает на пол и кричит. Доггетт кидается к ней, пытается ее успокоить, но она вырывается, продолжая кричать.
Доггетт остановил запись и посмотрел на меня.
— Заметили что-нибудь?
— Нет! Что там произошло?
— Я тоже не сразу увидел. Только после того, как посмотрел пленку примерно раз сорок, я случайно обратил внимание — вот сюда!
Он перемотал пленку и остановив ее на нужном кадре, указал пальцем на зеркало, висящее на противоположной от плаката стене. Внимательно присмотревшись, я почувствовал, как зашевелились мои волосы. В зеркале отразилась часть плаката и... я! А точнее, мой профиль! Бледный, почти прозрачный. Я смотрел на Скалли и улыбался. Господи, она увидела мой собственный призрак. В тот момент, когда она посмотрела на Доггетта, мой призрак исчез.
— Господи! — произнес я, не веря своим глазам.
— Но это еще не все, — понимающе кивнул Доггетт. — Как я уже сказал, помимо видео-, в кабинете велась еще и аудиосъемка. Послушайте, что она говорит, после того как вы... исчезаете!
Он вновь нажал кнопку, и видеопленка заполнилась звуками. Скалли вновь смотрит на плакат, но, судя по отражению в зеркале, меня там уже нет. Словно сомнамбула, она тихо произносит: «Запомни, у живых призраков не существует! Если тебе явился призрак — значит, этот человек мёртв!». Сказав это, она упала на пол и закричала: «Нет… нет…. неееет! Малдееер! Нееееет!!!».
Доггетт вновь остановил запись и, ни слова не говоря, выключил ноутбук. Я же, закрыв руками лицо, сидел, словно громом пораженный. Господи… Бедная моя девочка… Даже умерев, я не дал ей покоя. Ну кто меня тогда тянул за язык? Господи, она же уже была беременная. А вдруг этот срыв причинил вред ребенку….
— Не знаю, откуда она взяла эти слова… может, где-то прочитала … — задумчиво произнес агент.
— Это мои слова! — не убирая рук от лица, произнес я. Набравшись мужества, я все же посмотрел на него и пояснил: — Незадолго до моего исчезновения мы работали над одним делом. Призрак маленькой девочки явился её матери. Скалли не хотела верить, что девочка мертва, и, как обычно, спорила со мной. Это я сказал ей эти слова, когда пытался переубедить ее.
— Понятно… — кивнул Доггетт.