- Ну, если считать сообщником компьютерную программу «Мыслитель»… - Стасенко усмехнулся. – Четвертая модификация оказалась очень полезной. Особенно версия «4.1».
- Не хотите, значит, сотрудничать со следствием, - Зимин покачал головой. – Напрасно, гражданин Стасенко.
- Гуров.
- Не важно. Сами ведь знаете, сотрудничество вам на пользу. Может серьёзно повлиять на исход дела.
- Если я откажусь, вы меня расстреляете? – Стасенко снисходительно ухмыльнулся. – Валяйте. Посмеемся вместе.
- Нельзя недооценивать противника, гражданин Стасенко, - Леонид указал на потолок. – Видите эту ёмкость? Её установили буквально перед вашим появлением на этой базе.
Точно над стулом Стасенко висел большой плафон, вроде пожарного, что лопается в экстренной ситуации и засыпает помещение порошком.
- Огнетушитель? – Арестованный скривился. – Сожжете меня, а останки засыплете порошком? Тоже придется постараться. Если не спалите дотла, ничего не добьетесь.
- Это не огнетушитель. Это ёмкость с быстротвердеющим гелем. Высохнув, он становится очень прочным. Хотите превратиться в глазированный батончик и провести в таком состоянии тысячу лет, как тот джинн в лампе Аладдина? Подумайте, гражданин Стасенко. Даю вам полчаса…
…Если честно, тридцать минут на размышления требовались в первую очередь самому Леониду. Допрашивать Стасенко следовало вдумчиво, с правильными вопросами, поэтому Зимин и не стал торопиться. Ну и всё-таки полезно было немного помариновать самоуверенного заговорщика, подержать его прикованным наручниками к столу в холодной полутемной комнате.
Мрачноватая обстановка, конечно, могла и не подействовать на столь опытного человека… или как его назвать… на это существо? Но Зимин не сомневался, что висящий под потолком плафон с вязкой субстанцией будет давить на психику перерожденному не хуже нацеленной в затылок винтовки. Оказаться в вечном заточении, словно муха в янтаре… пожалуй, худшая из всех возможных перспектив.
И Стасенко, похоже, разделял это мнение. Он то и дело поднимал взгляд к потолку и нервно играл желваками. Сквозь зеркальную стену комнаты для допросов было нетрудно разглядеть отражение всех эмоций на лице у арестованного. От гнева и ненависти, до страха и отчаяния, транзитом почему-то через горькую обиду. Стасенко явно кого-то мысленно обвинял в своём провале.
По идее, если надавить чуть сильнее, имелся реальный шанс дожать арестованного. Следовало только придумать правильные, убойные вопросы и чётко сформулировать альтернативу: что ждет его в худшем случае, а что – в лучшем.
«Главное – не перегнуть палку, с людьми такого уровня ошибки недопустимы».
Зимин быстро прокачал несколько схем и почти выработал оптимальную линию поведения, но тут вновь сработал принцип «человек предполагает…» и далее по тексту.
В комнате по эту сторону зеркального стекла появилось долгожданное начальство. Да не только непосредственное, но и высшее. Зимин невольно вытянулся по стойке смирно.
- Зимин, - директор СВБСС кивнул и протянул Леониду руку. – Здоров! Знакомьтесь, Владимир Анатольевич, это инспектор Зимин, наш сегодняшний герой.
- Добрый день, - чуть отрывисто сказал Президент и пожал Зимину руку. – Наслышан. Благодарю.
- Служу Советскому Союзу, - негромко, но четко ответил Леонид.
- Запись велась? – Президент перевел взгляд на директора службы.
- Да, Владимир Анатольевич. И обследование почти закончено. Предварительный результат будет с минуты на минуту.
- Эта штука у него на голове… блокирует управление зараженными?
- Так точно. Для связи с ними Гуров использовал технологию «Струна»…
- Ту, которая используется для мгновенной связи с Марсом и Марсианскими экспедициями в полете?
- Да, это пока главное испытательное поле.
- Я хочу поговорить с Гуровым, - Президент скользнул взглядом по Зимину и вернулся к директору. – Дальше вы сами будете вести это дело. Инспектор может отдыхать.
- Есть! Мне пойти с вами?
- Здесь подождите.
Президент кивнул двум охранникам и после них вошел в комнату, где томился Гуров-Стасенко. Увидев Президента, заговорщик заметно сник и лицо у него вновь вытянулось. Бессмертный или нет, а Владимира Анатольевича он боялся до тихого ужаса.
«И как он собирался заставить Президента отказаться от власти? Думал, что на высоте положения будет не так страшно? Нет, всё-таки не вытравил Гуров из себя Стасенко, не вытравил. Жизненный опыт не заменил ему мудрость, а программные помощники вроде «Мыслителя 4.1» не заменили ум. А уж храбрости ему и вовсе негде было набраться».
- Ну что, Зимин, - директор похлопал Леонида по плечу. – Представление к государственной награде, считай, уже оформлено. На столетие Октября получишь в торжественной обстановке. Думаю, Орден Ленина будет. Рад?
- Безмерно, - Зимин вздохнул. – А премия?
- К ордену полагается, само собой.
- А от ведомства?
- Слушай, Зимин, какой-то ты меркантильный стал в последнее время! – Директор был на эмоциональном подъеме, поэтому возмутился неубедительно. – Будет тебе премия.
- И бесплатная путевка?
- В Сибирь! Иди, отдыхай, как приказал Верховный главнокомандующий. Материалы моему адъютанту передай.
- Свидетеля тоже передать?
- Свидетеля? – Директор на миг задумался. – Этого майора из КГБ? Полезный?
- Так, - Леонид неопределенно помахал рукой. – В материалах больше пользы.
- Тогда не надо лишних глаз и уш, как говорят в Одессе. До завтра свободен…
…Андрей Михайлович поджидал Зимина у машины, которая должна была отвезти обоих в город.
- Выглядите каким-то встряхнутым, но не взболтанным, товарищ инспектор, - усмехнувшись, сказал Репин. – Словно вам накрутили хвоста, но оставили шанс исправиться. Поскользнулись на ковре?
- Вроде того, - Леонид открыл заднюю дверцу. – На самом деле «ковёр» прошел нормально, просто день был длинный и… весьма насыщенный неординарными событиями, мягко говоря. А вам почему не сидится в машине? Не «Чайка», понимаю, но в ногах-то правды нет.
- Где она вообще есть? – Майор уселся рядом и протянул Зимину какую-то распечатку.
«Ох, уж эти чекисты старой формации! На дворе двадцать первый век, а они без бумаги никуда, - Леонид взглянул на первый лист. – Анализы, что ли?»
- Это что?
- Это всё, - Андрей Михайлович ослабил галстук. – Удалось договориться с медиками, поделились кое-какой информацией.
- По Стасенко?
- По Гурову.
- Я и говорю. Вообще-то я больше не занимаюсь этим делом. Президент лично приказал передать его моему директору.
- Эту бумагу я раздобыл ещё до того, как ты передал дело. Почитай. Очень интересные выводы.
- А если живыми словами? Что у него не так?
- Всё не так. Абсолютно другие показатели. Не как у его людей.
- Ну понятно, - Зимин пожал плечами, - старая сыворотка плюс секретный ингредиент…
- Ни фига! – Репин вдруг проявил хоть какие-то эмоции. – Вообще другие показатели. У него в крови не старая и не новая сыворотка, а какая-то совсем другая дрянь. Это как вода и спирт, понимаешь? И то, и другое – жидкости, в формуле есть кислород и водород, но свойства у них совсем разные.
- То есть, и не как у старых бойцов?
- Вот именно, Зимин! Ты меня не слушал? Понимаешь, что это значит?
- Нет, - честно признался Леонид. – А ты?
- А я… - майор шумно выдохнул. – А мне и не полагается! Я понимаю лишь то, что из всех перерожденцев такого типа у нас остался один Стасенко.
- Теперь не у нас. Ты имеешь в виду группу Филина? Вроде бы они на нашей стороне. Нет?
- Эти – возможно. Но пример Стасенко говорит, что «перерожденцы» могут быть и на другой стороне. Допустим, я пока не знаю, где Васнецов.
- Бывший начальник разведки?
- Да. Он ведь переродился в такого же, как Стасенко. Но на чьей он стороне? На стороне Гурова-Стасенко, поэтому его не было в команде Филина? Или бывшие разведчики придержали Васнецова в резерве, чтобы не светить перед нами?