Мы с Беном родились под одной звездой. Мы были одного возраста, кончили одну школу, были одинакового сложения и почти одного роста с разницей в один-два сантиметра. Чтоб Цирк да не свел нас, возбужденно твердили мы друг другу, скорее всего, там это знали уже давным-давно! У обоих у нас были матери-иностранки, хотя его уже умерла, имя “Арно” появилось с его немецкой стороны, и оба, может, в качестве компенсации убежденно льнули к типу английского экстраверта – были атлетически развитыми, жизнелюбивыми мужчинами, окончили частную школу и появились на свет, чтобы если не править, то управлять. Хотя, глядя на групповую фотографию нашего выпуска, я вижу, что Бен преуспел намного больше меня, поскольку выглядел более зрелым, чем в те времена я не мог похвастаться: линия волос у него на лбу образовывала мысик, подбородок решительный, словом, человек старше своей молодости.
Поэтому-то, насколько я понял, Бен и получил вместо меня страстно желаемую работу, гоняя по Восточной Германии агентов из плоти и крови, в то время как меня снова назначили дублером.
– Мы одолжим тебя на пару недель наблюдателям, наш юный Нед, – сказал Кадровик с дядюшкиной безапелляционностью, которая начинала меня возмущать. – Станет для тебя хорошим испытанием, а им как раз будет кстати лишняя пара рук. Полно всякой разведывательной работенки. Тебе ведь это нравится.
Все, что угодно, подумал я, храбро ринувшись в бой. Ведь в течение последнего месяца в секретном помещении на Третьем этаже я направлял всю свою изобретательность на то, чтобы саботировать деятельность Всемирной конференции мира, скажем в Белграде. Следуя инструкциям занудного начальника, который часами обедал в буфете для старших офицеров, я с энтузиазмом изменял маршрут делегатских поездов, засорял в их гостинице водопровод и анонимно сообщал, что в их конференц-зале подложена бомба. А за месяц до этого я каждое утро в шесть часов храбро лез на карачках в вонючий подвал рядом с египетским посольством и ждал подкупленную мной уборщицу, которая в обмен на пятифунтовую купюру приносила в конце рабочего дня содержимое мусорной корзины посла. Исходя из таких скромных стандартов, пара недель с лучшими в мире наблюдателями была все равно что отдых.
– Тебя назначают на операцию “Толстяк”, – сказал Кадровик и дал мне адрес конспиративного дома недалеко от Грин-стрит в Уэст-Энде. Войдя внутрь, я услышал стук шарика для пинг-понга и звуки треснутой граммофонной пластинки с записью Грейси Филдз. Сердце мое упало, и снова я, молясь, позавидовал Бену Кавендишу и его героическим агентам в Берлине, в этом вечном городе шпионов. Монти Эрбак, наш начальник отдела, проинструктировал нас в тот же вечер.
Позвольте мне заранее перед вами извиниться. В те времена я очень мало знал о других званиях. Я происходил из офицерской касты – в буквальном смысле слова, поскольку служил в Королевском флоте, – и считал абсолютно естественным то, что рожден для высших слоев социальной системы. Цирк – это только маленькое зеркальце той самой Англии, которую он защищает, поэтому мне казалось в равной степени правильным, чтобы наши наблюдатели и люди смежных профессий – ночные взломщики и соглядатаи – были выведены из этого цеха. Вы не можете, надев шляпу-котелок, долго кого-нибудь преследовать. Голос с придыханием, как у диктора Би-би-си, не может гарантировать вашу конспирацию, уж коли вы находитесь за пределами лондонской “золотой мили”, и менее всего, если вы изображаете из себя уличного торговца, мойщика окон или почтальона. Поэтому в лучшем случае вы можете представить меня как неоперившегося курсанта морского училища, сидящего среди своих более опытных и менее привилегированных товарищей по плаванию. И вы должны увидеть Монти не таким, каким он был, а таким, каким я видел его в тот вечер: охотником с обостренным чутьем, готовым к схватке. Нас было десять человек, включая Монти: три команды по трое и на всех одна женщина, чтобы можно было охватить женские уборные. Таков был принцип. Монти нас контролировал.
– Добрый вечер, студент, – сказал он, становясь перед доской и обращаясь прямо ко мне. – Думаю, всегда приятно для поднятия тонуса соприкоснуться с чем-то качественным.
Все смеются, я – громче всех, хорошая разминка для его людей.
– Объект на завтра, студент. Его Королевское Суверенное Высочество Толстяк, известный также под именем…
Повернувшись к доске, Монти взял кусочек мела и старательно вывел длинное арабское имя.
– А цель нашей миссии, студент, ОС, – подытожил он. – Надеюсь, ты знаешь, что такое ОС, не так ли? Я не сомневаюсь, что вас учат этому в Итоне для шпионов.
– Общественные связи, – ответил я, удивившись возможности такого развлечения. Но, увы, на языке наблюдателей это были начальные буквы “охранять и сообщать”. Наше завтрашнее задание, а также задание на то время, пока наш королевский гость останется под нашей ответственностью, состояло в том, чтобы обеспечить полную его безопасность, а также доложить в Главное управление обо всем, что касается его деятельности – социальной или коммерческой.
– Студент, ты будешь с Полем и Нэнси, – сказал мне Монти, снабжая нас остальной оперативной информацией. – Ты, студент, будешь третьим в группе, и сделай одолжение, исполняй то, что тебе говорят, независимо ни от чего.
И теперь мне самому, а не со слов Монти, хотелось бы дать вам справку о деле Толстяка с позиции человека с двадцатилетним опытом. Даже теперь, вспоминая, кем я себя мнил и каким должен был показаться Монти, Полю и Нэнси, я заливаюсь краской стыда.
Надо понимать, что признанные торговцы оружием в Великобритании считают себя крутой элитой – как раньше, так и теперь, – и привилегии, которыми они пользуются в полиции, бюрократическом аппарате и разведслужбах, абсолютно несоразмерны. Я никогда не мог понять причин, по которым это ужасное занятие ставит их в доверительные отношения с данными органами. Может, они представляют собой реальную иллюзию пушек, как суровую правду жизни и смерти. Может, их товары в ограниченных умишках наших чиновников наводят на мысль о такой же власти, как и у тех, кто берет это оружие в руки. Понятия не имею. Но у меня было время, чтобы как следует познакомиться с внешней стороной жизни и понять, что влюбленных в войну людей больше, чем тех, кто когда-либо мог принять в ней участие, и что для удовлетворения этой любви покупается больше оружия, чем необходимо на самом деле.
И еще надо усечь, что Толстяк был одним из самых ценных клиентов этой отрасли. И что наше задание “охранять и сообщать” было всего лишь маленькой частью намного более крупного дела – опекать и вынянчивать так называемое дружественное арабское государство. А это означало – и означает поныне – подхалимаж, подкуп и лесть по отношению к их князькам на наш английский манер, чтобы выманить желанные концессии для удовлетворения нашей нефтемании, а заодно и пораспродать достаточно английского оружия, чтобы сатанинские мельницы Бирмингема не переставали вертеться ни днем, ни ночью. Этим и можно было объяснить идущее изнутри отвращение Монти к нашему заданию. Во всяком случае, мне хочется так думать. Известно, что старые наблюдатели любят поучать, и на это есть основания. Сначала они наблюдают, после думают. Монти вступил в “думающую” стадию.
А что касается Толстяка, то основания для такого обращения были безупречными. Он был никчемным братом правителя богатого нефтью эмирата. Он отличался своенравием и имел склонность забывать, что раньше покупал. Он-то и прилетел, что было объявлено, в “Боинге” правителя на военный аэродром под Лондоном, который освободили специально для него, прилетел, чтобы немного поразвлечься и сделать кое-какие мелкие покупки, среди которых, как мы полагали, будут и такие безделушки, как парочка бронированных “Роллс-Ройсов” для себя, половина побрякушек от Картье для его подружек на всем земном шаре, сотня или около того наших не самых последних пусковых установок для ракет “земля – воздух” и эскадрилья или две наших не самых последних боевых истребителей для его коронованного братца. И, уж конечно, смачный контракт с британским правительством на поставку запасных частей, обслуживание и обучение, благодаря которому и Королевские Военно-воздушные силы, и поставщики оружия продержатся без забот еще много лет. Ах да, и нефть. Нам ведь нужно горючее. А как же!