- Не будь трусом. И не надейся меня удержать, - раздраженно отмахнулся Тельман. - Утром я должен быть на своем месте.
- Вот что, Тедди! - нахмурился Фриц. - За твою безопасность здесь отвечаю я... И шофер, который ждет внизу, будет слушать только меня. Поэтому изволь подождать, пока я вызову Эдвина. Ты поедешь только с ним.
- Ладно. Пусть будет так. - Тельман снял фуражку с крючка. - Можешь вызывать Эдвина. Я буду на улице.
...Когда машина Тельмана подъезжала рано утром к Берлину, шофер заметил в тумане какие-то темные смазанные силуэты, неровной цепочкой перерезавшие дорогу.
- Пикет, товарищ Тельман, - тихо сказал он, сбавляя ход.
Тельман прищурился и цепким взглядом моряка выхватил из тумана мотоциклеты на обочине, синие пятна полицейских шинелей и грязно-зеленые солдат рейхсвера. В неуловимые доли секунды успел он охватить всю эту медленно надвигающуюся на них панораму, мутную и расплывчатую, как за матовым стеклом, и сразу же внутренним оком увидел, как стоят эти люди, опустив карабины к ноге, спокойные и равнодушные, уверенные в своей силе и своем праве. Они насторожены, но сомнение чуждо им. Они знают, что эта машина, замедлившая свой ход перед их цепью, сейчас остановится в положенном месте, после чего встревоженные пассажиры покорно предъявят обер-лейтенанту документы, выйдут на мокрый после ночного ливня асфальт и станут терпеливо ждать, пока у них проверят багажник и ящики под сидениями. Ведь так положено! Да и может ли быть иначе, если армия и полиция проводят совместную акцию? Таков приказ. Такова железная воля государства.
Тельман прикинул оставшееся до пикета расстояние. Метров сто пятьдесят. Не больше.
- Давай вперед, Эдвин, - тихо сказал он шоферу. - Только медленно-медленно... Вот так. - Он пригнулся к ветровому стеклу, сосредоточенно прикусив нижнюю губу. - Подай чуть к обочине, будто хочешь остановиться. - И, когда совсем уже приблизились к полицейским, шепнул: Полный, Эдвин! Теперь полный...
Машина рванулась вперед, разбрызгивая скопившуюся за ночь воду, и, ревя клаксоном, пронеслась мимо шарахнувшихся из-под самых колес солдат. Как черный немой провал, промелькнул чей-то разинутый рот, сверкнула подкова задранного к небу сапога - видимо, кто-то упал, - и все осталось позади. Перед ними блестит пустая лента дороги, сужающаяся к невидимой точке, где-то там далеко-далеко, под туманной полосой холодного неба. Сзади послышался одинокий выстрел, впрочем, скорее всего это была лишь случайная детонация в моторе. В тот короткий миг, когда они прорвались через оцепление, вряд ли можно было успеть взвести затвор.
Эдвин резко заложил поворот, потом столь же стремительно бросил машину в другую сторону.
Впереди уже виднелись закопченные дома берлинского пригорода, сплетение проводов над трамвайными рельсами, брусчатка, решетчатый фонарь на остановке. Они нырнули в ближайший переулок, темный, кривой, словно вымерший, и понеслись в Шарлоттенбург, на квартиру Ключинских. А петляющий след за машиной быстро сгладила сомкнувшаяся вода.
Глава 2
ВАХМИСТР ЛЕНДЦИАН
Точно в 21.00 вахмистр Лендциан заступил на пост. Теплый воздух с Атлантики принес в город дыхание близкой весны. Тусклый свет фонарей расплывчатыми кругами лоснился на мостовых. Отчетливо и долго звучали шаги одиноких прохожих. Лучшей ночи для дежурства Лендциан и пожелать себе не мог.
Он чуть ослабил лакированный ремешок каскетки у подбородка и расстегнул верхнюю пуговицу темно-синей шинели. Глянув на лунный циферблат электрических часов (они показывали 21.10), подумал, что не мешает выкурить еще одну сигару. На это уйдет минут двадцать, не меньше, а там, глядишь, недалеко и до десяти. Вторая же половина дежурства пролетит быстро, это Лендциан знал по опыту.
Слева, со стороны рейхстага, послышались торопливые шаги. Кто-то спешил, сбиваясь то и дело на бег. Вахмистр повернулся на звук, приосанился и застегнул верхнюю пуговицу мундира. В самом конце тусклой Фридрих-Эбертштрассе показалась темная сгорбленная фигура. Изломанная тень ее то удлинялась, то укорачивалась в промежутках от фонаря к фонарю или вдруг растворялась в ослепительном квадрате витрины.
Увидев шупо, человечек - теперь стало видно, что был он в куртке с поднятым воротником и кепке, - сильнее заторопился и еще издали крикнул, задыхаясь от бега:
- Господин полицейский! Рейхстаг горит!
Лендциан, не задумываясь, покинул пост и бросился к зданию парламента.
- Немедленно оповестите охрану! - крикнул он, но человечек, видимо не расслышав его, продолжал бежать.
Караульное помещение находилось в низенькой пристройке у самых Бранденбургских ворот. По инструкции Лендциану следовало бы доложить о происшествии лично, но случай был как раз такой, когда устав требовал от полицейского инициативы и немедленных решительных действий. Обогнув юго-восточный угол рейхстага, Лендциан, придерживая рукой раздувающуюся полу шинели, побежал прямо ко второму подъезду в южном крыле, в окнах которого увидел красноватый отблеск. Лендциан рванул на себя бронзовую, отполированную миллионами прикосновений ручку. Но дверь оказалась запертой. Он метнулся к другой - левой, лихорадочно соображая, как и чем сподручнее будет ее взломать. Но по счастливой и странной случайности она оказалась не на запоре.
В гулком и темном вестибюле он задержался, чтобы достать электрический фонарик, и принюхался. Дымом, однако, не пахло. Гремя подкованными сапогами, Лендциан взбежал на четыре каменные ступеньки. На площадке ему померещилась внезапно отделившаяся от стены тень.
- Кто здесь? - хрипло спросил Лендциан, включая фонарик.
Жиденький пыльный луч метнулся по стенам, дрожащим эллипсом лег на вощеный паркет.
- Полиция? - удивленно спросили из темноты. И сразу же вспыхнул свет.
Лендциан схватился за кобуру, но медленно отвел руку от пояса. У самого входа в главный зал стояли двое мужчин в серой форме государственных чиновников.
- У вас пожар! - крикнул Лендциан.
- В самом деле? - удивленно спросил один из них, молодой и подтянутый, с безукоризненным пробором в набриолиненных волосах.
Второй только махнул рукой и направился к выходу.
- Как пройти в зал? - спросил Лендциан, обескураженный безразличием чиновника. - У вас есть ключи?
- Нет, - коротко ответил молодой и последовал за приятелем.
Дверь за ними захлопнулась с тяжелым вздохом.
"Без пальто? Без головных уборов?" - мелькнула мысль, но Лендциан не прислушался к ней. Бросив взгляд на дверь зала, он заметил, что верх ее застеклен. Отвернув лицо, он резко ударил в стекло локтем. Оно противно треснуло, и звонкие осколки посыпались вниз. Аккуратно вытащив из пазов наиболее острые куски, Лендциан попытался протиснуться в узкое отверстие. Но толстая шинель сковывала движения. Тогда вахмистр снял ее, бережно свернул и положил на перила. Потом принес стоявший под лестницей стул и, сняв со стены огнетушитель, вернулся к двери. Тут ему в голову пришла мысль, что хорошо бы глянуть, не подоспела ли помощь. Те двое, наверно, все же пошли за охраной.
Но наружная дверь оказалась запертой. "Они закрыли меня здесь, подумал Лендциан, - наверно, мне следовало сразу арестовать их..."
Встав на стул, он пролез через отверстие в двери и, прижимая к груди огнетушитель, тяжело спрыгнул. Хрустнули раздавленные осколки. Лендциан огляделся. Он оказался в большом фойе, в которое выходило несколько двустворчатых дверей. Откуда-то сверху проникал слабый безжизненный свет. Вахмистр никогда здесь не был и не знал поэтому, куда идти. Растерянно озираясь, потрогал он ручки дверей. Все было заперто. Он вновь огляделся и, заметив впереди темную и узкую лестницу, решил подняться наверх.
На втором этаже, в коридоре, окружавшем зал заседаний, Лендциан увидел первые следы пожара. Смрадно тлела ковровая дорожка. Мохнатая черная гарь лениво кружилась в воздухе. На паркете медленно расползались темные островки. С минуты на минуту могли вспыхнуть и затрещать языки свободного пламени. Вот уже шаткая и неустойчивая голубоватая искра лизнула стену в нескольких шагах впереди. И тут же в разных местах оранжево заискрились, как спирали электроплиток, темные пятна на полу. Эти начинающиеся очаги Лендциан затоптал сапогами. Но коридор уже заполнялся едким, удушливым дымом. Пахло серой, фосфором и еще чем-то пронзительно угарным, от чего першило в горле и больно стучало в висках.