Макс вошел в зал и направился прямо к столу президиума. Никто не обратил на него внимания: все глаза были устремлены на Тедди.
- Мы должны, - Тельман тяжело взмахнул кулаком, словно молот опустил, - разрушить стену между нами и социал-демократическими товарищами по классу! Мы должны бороться за каждого рабочего, независимо от того, к какой организации он принадлежит. Если мы вступаем в дискуссию с христианскими рабочими, то должны рассеять их сомнения и опасения в отношении веры и религии... Мы не хотим грабить ковчеги, не хотим сжигать распятия... Мы хотим совместной борьбы...
Когда Тельман остановился на миг, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Макс наклонился к Ульбрихту:
- Надо прервать заседание, товарищ Вальтер, - тихо сказал он. - Нас выследили.
Ульбрихт, не оборачиваясь, кивнул и продолжал слушать речь.
- В лице Гитлера, - казалось, что Тельман говорит через усилитель, рейхсканцлером стал человек, который главной линией своей внешней политики сделал подготовку войны с Советским Союзом. Пролетариат и трудящиеся всего мира, равно как и немецкий пролетариат, смотрят на нас. На нас смотрят русские рабочие и крестьяне... Мы должны удвоить и утроить наши усилия. Мы должны разбудить в каждом товарище сознание ответственности партии перед рабочим классом.
Макс отошел от стола президиума и остановился у приоткрытого окна. Повинуясь безотчетному желанию, он осторожно раздвинул створки и выглянул наружу.
Внизу стоял тот рыжий в синей, с поднятым воротником куртке. Он оказался пугающе близко. Макс явственно увидел красную морщинистую бородавку на левом крыле покрытого веснушками носа, залысины на лбу и мелкие завитки на висках. Он разглядел даже коричневые крапинки в нечистой зелени настороженных глаз.
С минуту они неотрывно смотрели друг на друга. Потом рыжий опустил голову, достал из кармана пачку сигарет и неторопливо пошел прочь.
- ...необходимо приложить, наконец, все усилия, чтобы мобилизовать массы, и прежде всего социал-демократических товарищей на предприятиях, на борьбу с гитлеровцами! - гремел голос Тельмана.
Этот остался следить, а другой уехал на мотоцикле, подумал Макс и пошел к двери. Надо предупредить Германа... Как же они проворонили эту рыжую гниду?
Уже на лестнице он услышал, как голос Тедди вдруг замолк и наступила настороженная тишина. Потом Вальтер Ульбрихт закрыл заседание...
Когда через два часа в "Цигенхальс" ворвались штурмовики, спортзал был пуст. Только в распивочной за двумя-тремя столиками сидели одинокие посетители да хозяин Вильгельм Мёршель пересчитывал за цинковой стойкой дневную выручку. Все сошло тогда благополучно. Но Макс запомнил лицо, рыжие волосы шпика. Он не сомневался теперь, что именно его и видел Герберт на квартире в Панкове.
"Все возвращается на круги своя", - подумал Макс.
Глава 38
ЗАСАДА
Второй "мерседес-бенц" выехал ровно через четырнадцать минут после первой машины. Макс сел рядом с шофером. Руди, Хельмут и Карл разместились на заднем сиденье. Два карабина и автомат положили на пол.
- Пошел! - скомандовал Макс, включая секундомер, и захлопнул за собой дверцу. - Старайся держать точно шестьдесят.
Шофер кивнул и нажал кнопку стартера. Машина медленно выехала из темной подворотни на залитую солнцем Клейстштрассе и понеслась к Моабиту.
Ребята, сидевшие сзади, заерзали. Эсэсовские мундиры были подогнаны кое-как, а солнце палило нещадно. В кабине сразу же стало душно. Макс поправил кокетливо сдвинутую к правой брови пилотку и приспустил стекло. Пахнуло сладковатым и гнилостным ветром весны. Стрелка спидометра дрожала возле шестидесяти.
На углу, около молочной, стоял молоденький штурмовик с букетиком альпийских фиалок. Когда машина замерла перед светофором, он глянул на часы и понюхал цветы. Пока все шло благополучно. Следующий контрольный пункт находился у костной клиники. Пожилой господин, прогуливавший черно-рыжего эрдельтерьера, снял шляпу и, отдуваясь, опахнул ею разгоряченное лицо. Здесь тоже дела обстояли хорошо.
Юная дама, как завороженная, застыла перед витриной агентства путешествий Кука, где пестрели плакаты и проспекты с экзотическими пейзажами. Перчатки и сумочку крокодиловой кожи она держала в левой руке.
- Как идем? - спросил Хельмут.
- Идеально, - не оборачиваясь, ответил Макс. - Последний пост на углу Турмштрассе. Там должен стоять парень со скрипкой из группы Валентина. Если на трассе будет порядок, мы сделаем круг и вновь выедем на Турмштрассе... Может, к этому времени наши уже обернутся.
- Только бы у них в Моабите все сошло гладко, - сказал Руди. Остальное - пустяки.
- Сейчас будет Турмштрассе, - зажав в зубах потухшую сигарету, процедил шофер.
Макс глянул на секундомер. Они ехали уже почти двенадцать минут.
На углу, возле булочной, беспокойно озирался вокруг щупленький человек в сером пыльнике. Под мышкой у него был зажат видавший виды скрипичный футляр.
Перекресток был свободен, и машина проехала не сбавляя скорости. Лишь какую-то долю секунды видел Макс лицо человека со скрипкой. Но и этого оказалось совершенно достаточно: толстая, чуть отвисшая губа, какая-то неуверенная искательная полуулыбка, морщины, веснушки и рыжие завитки на висках - и эта неповторимая красная бородавка.
- Стой, - выдохнул сквозь сжатые зубы Макс и впился пальцами в плечо шофера.
Взвизгнули тормоза, переднее колесо чиркнуло о борт тротуара, их занесло, но шофер, рискуя вывернуть руки, крутнул рулевое колесо в обратную сторону. Машина вылетела на середину улицы и остановилась, преградив движение. С зубодробительным скрежетом остановился в каком-то метре от них коричневый "оппель".
- Давай же! Давай! - крикнул Макс, привстав с сиденья, и тут же плюхнулся обратно, когда машина резко взяла с места. - Направо, - уже спокойно скомандовал он, ткнув пальцем в ветровое стекло. - Все пропало, ребята. Тот рыжий со скрипкой - провокатор. Я его знаю.
- Что будем делать? - тихо спросил Карл.
- Не знаю, - покачал головой Макс и вдруг застонал. - Но эту гадину я раздавлю. Ты пойдешь со мной, Руди.
- Да, - сказал Руди.
- Как свернешь, так сразу и остановишься, - Макс повернулся к шоферу. - Мы с Руди сойдем, а вы уходите.
- А как же... Как же наши? - Хельмут еще ничего не понимал.
- Я же говорю: все пропало! Наши в ловушке, и мы им ничем не сможем помочь! - Макс сжал кулаки и закусил губу. - Они в-въехали в-в Моабит, как в-в мышшеловку... Группа Валентина тоже теперь завалена.
Машина приближалась к повороту. Уже был виден узорный чугун ограды и голые ветки деревьев за ней.
- Там есть кратчайший проход на Турмштрассе, - сказал Макс. - Мы быстро, мы еще застанем его.
- Если не вспугнули, - заметил Руди.
- Не-нет. Он не уйдет. Он дождется...
- Смотри, Макс! - крикнул шофер, махнув рукой на зеркальце.
Макс наклонился к нему и чуть повернул зеркало к себе.
Сзади, метрах в шестидесяти за ними шел грузовик, набитый эсэсовцами. Офицер стоял в кузове. Рука его подрагивала на брезентовой крыше кабины. Колючей звездой дрожало солнце на вороненом стволе пистолета.
- Так, - Макс обернулся назад. Сквозь желтоватое целлулоидное окошко он увидел черный радиатор грузовика и смутные тени в кабине.
- Поворачивать? - крикнул шофер.
- Давай.
Они повернули на полной скорости, но шофер тут же рванул на себя тормоз. Машину тряхнуло. Макс чуть было не разбил лицо о стекло. Острая боль пронзила колено. Посреди улицы стояли четыре мотоциклета с эсэсовцами. Они, как по команде, включили моторы. Сидевшие в колясках схватились за автоматы. Все эсэсовцы были в черных касках. У тех, кто сидел за рулем, на груди болтались жестяные бляхи. Как ущербленные луны, блеснули они отраженным солнечным светом и сразу же затуманились в сизом облаке выхлопных газов.
Шофер врубил задний ход, и машину опять вынесло на середину улицы. Грузовик, который был уже угрожающе близко, ощетинился стволами карабинов. Шофер с искаженным от напряжения ртом стремительно обернулся. Макс тоже всем телом подался назад, поближе к целлулоидному окошку. Качающаяся в желтоватой дымке улица казалась пустой.