– Как я могу доверять тебе или ему после прошлой ночи?
– Как вы можете позволить себе не делать этого прямо сейчас?
– Чёрный Сабербен?
– Канарские номера.
Я не попрощалась и вообще ничего не сказала. Я просто положила трубку, услышав, как в уборную вошли женщина и маленький ребенок. Из щели рядом с дверью я наблюдала за ними в зеркало, пока они не скрылись в другой кабинке, маленький ребенок задавал миллион вопросов.
Эта ночь заставила меня не доверять никому, даже матери и ребенку.
Выйдя из кабинки, я еще раз взглянула в зеркало. Отражение было совсем не похоже на ту женщину в отеле прошлой ночью. Она была уверена в себе и контролировала ситуацию, будучи генеральным директором растущей компании. На меня смотрела усталая женщина с бледным лицом, размазанным макияжем, торчащими волосами и, прежде всего, страхом в карих глазах.
И тут я вспомнила, что в моей ручной клади есть смена белья. У меня не было возможности переодеться в Чикаго, но если бы я сделала это сейчас, то выиграла бы несколько минут.
Сколько сказал Патрик?
Пять минут.
Через три минуты, уже без платья и каблуков, я вышла из уборной в джинсах и длинном топе. Мои каблуки были заменены парой лоферов. Я полагала, что обувь без каблуков поможет мне бежать – если мне представится такая возможность. Кроме того, у меня не было других вариантов. Шпильки выпали из моих волос, и теперь локоны были собраны в низкий хвост.
– А я все гадал, почему ты так долго, – сказал Марк, он же Эндрю.
Я попыталась улыбнуться, но была уверена, что это больше похоже на гримасу.
– Как я уже сказала, это была долгая ночь. Я решила, что так будет удобнее для семичасовой поездки.
Он пожал плечами.
– Скорее семи с половиной. Ты все еще планируешь арендовать свой собственный автомобиль? Мы могли бы разделить расходы, и ты могла бы помочь мне забыть на некоторое время об этом интервью.
– Наверное, мне нужно посмотреть, что там есть.
Прошло четыре минуты.
– Идем.
Марк улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, когда мы направились к эскалаторам.
– Прокат автомобилей находится в гараже.
Он остановился и обернулся.
– На этом этаже есть дорожка, так что нам не придется переходить улицу.
Что?
– Ммм. Сейчас середина ночи. Думаю, мне нужно подышать свежим воздухом.
Неужели я говорила также глупо, как чувствовала себя? Ложь никогда не была моей сильной стороной.
– Тогда эскалаторы, – сказал он, положив руку мне на поясницу и ведя меня к движущейся лестнице.
В этот момент я все поняла.
Я знала, что, несмотря на детское обаяние Марка, Патрик и мой таинственный собеседник были правы. Застенчивый, нервный молодой человек, который боялся представиться и беспокоился о собеседовании, не имел бы уверенности вести меня, положив руку на спину. Я сделала шаг в сторону от его прикосновения, мои нервы были на пределе.
Они правы, меня ввели в заблуждение.
Мы вышли наружу, к стеклянной стене. Сначала автоматически открылись внутренние двери, а затем и наружные. Свежий воздух наполнил легкие, когда к обочине подъехал большой черный Сабербен. Несмотря на ранний час, дул теплый ветерок. На тротуарах было мало людей.
Пассажирская дверь открылась, и из нее вышел коренастый мужчина в черном костюме. Его пиджак был расстегнут, открывая ремень кобуры. На мгновение я подумала о том, что аэропорты должны быть свободными от оружия зонами. Вспомнив предупреждение Патрика о Марке, я решила, что мне все равно.
– Мисс Хокинс, – сказал мужчина из Сабербена.
Я повернулась к Марку.
– Думаю, меня подвезут. Удачной поездки.
Он выглядел смущенным, когда потянулся к моей руке, его хватка усилилась.
– Подожди.
– Не трогай ее, – сказал мужчина с пассажирского сиденья, сунув руку под пальто.
– Кеннеди?
Тон Марка не соответствовал тому, как он схватил меня за руку.
– Я сказал отпусти ее.
Как только он это сделал, я поспешила прочь.
– Мне очень жаль.
Я покачала головой, когда мое сердцебиение ускорилось, и я приблизилась к Сабербену, еще раз оглянувшись.
Водитель уже обошел машину и открыл мне дверцу. Я отказалась обернуться, чтобы посмотреть, что происходит с или у Марка, когда началась суматоха.
– Скотт? – спросила я.
– Да, мисс Хокинс. Мы предупредим мистера Спарроу, что вы в безопасности.
Тяжесть моего забытого прошлого тяжело навалилась на меня, когда я рухнула на заднее сиденье обещанного внедорожника. После того, как двое мужчин присоединились ко мне, двери закрылись. Хлопки эхом отдавались в тишине салона, эхом отдавались слова моей матери: «Аллистер Спарроу сейчас главный. Когда-нибудь это будет его сын Стерлинг».