Человек в распределительном центре не мог быть отцом.
Теперь у моего таинственного мужчины было имя.
Глава 9
Стерлинг
Моя челюсть болела от проклятого напряжения.
Что, черт побери, произошло?
– Как удалось остановить самолет? Они, блять, так не делают, – вслух спросил я себя, а также Патрика и Рида, двух моих самых надежных сотрудников.
Мы были вместе с подготовки новобранцев. У моего отца были все деньги в мире, чтобы отправить меня в колледж, но он считал, что армия была лучшим использованием моего времени, делая меня респектабельным в глазах закона и большой денежной толпы в Чикаго и за его пределами. Мы втроем оказались в одном рекрутском классе. Наше происхождение не могло быть более разным, но каждый из нас знал одну вещь. Мы знали, как выжить.
Не только в бою, но и ночью в своей койке.
Для этого требовались мозги, мускулы и мужество. Нужно было пройти это в одиночку, чтобы доказать, что ты достоин, и прикрывать спину своего брата всякий раз, когда он в этом нуждался. Один восемнадцатимесячный тур по пустыне превратился в два. Спешить домой не было никакой причины. Моя мать была занята своей жизнью, и я, черт возьми, не был заинтересован в том, чтобы вернуться к отцу.
В конце концов, я вернулся.
Он знал, что так и будет. Ну, если меня не убьют до того, как мне дадут шанс.
Блудный сын.
Я был единственным наследником династии, которую он годами защищал железным кулаком. В бою я не только оттачивал свое мастерство бойца и снайпера, но и прививал себе жажду крови.
Я бы не сказал, что это сработало так, как он планировал.
С каждым днем в пустыне росла жажда. Однако кровь, которую я искал, не была случайной. Она принадлежала ему.
Возвращение в Чикаго длилось недолго. Возможно, он увидел угрозу, которую сам же и создал. По прибытии меня снова увезли. На этот раз это была школа бизнеса Росса, в нескольких минутах езды от Анн-Арбора, штат Мичиган. Четыре года спустя, будучи выпускником Росса и бывшим военным, мое резюме, чтобы возглавить империю Спарроу, было почти готово. То, что великий Аллистер считал последним шагом, было мое пребывание в окопах Южного Чикаго, где я учился ориентироваться в обеих сторонах Чикагского бизнеса.
Это означало в одну минуту решать судьбы людей, а в следующую – курить сигары из старых денег. Черт, иногда это происходило одновременно. В мире технологий человек может одновременно играть в покер и заказывать смерть. А если ко всему прочему он возьмет банк, это будет адская ночь.
В ту ночь, когда было найдено тело моего отца – за исключением четвертого пальца правой руки, – я занял свое законное место у руля. Империя Спарроу принадлежала мне, как и золотое кольцо с фамильным гербом. С тех пор мне не хватало только одного: женщины, достойной носить мое имя.
Этот выбор был сделан очень давно.
В этот момент я не возражал против такого выбора. Я знал, что Арания принадлежит мне с самого детства. Она родилась спустя семь лет после меня, я знаю ее будущее с тех пор, как она была еще девочкой. Я наблюдал за ней и следил за ней. В то время как отец внушал мне, что Арания – моя, мать не соглашалась. Она не раз предупреждала, что объединение наших семей может стать моим концом. Возможно, она была права, и, как и в случае с отправкой меня на войну, отец, в конечном счете, планировал мою гибель. Независимо от того, что ожидало меня в будущем, я находил утешение в том, что Аллистер Спарроу мог наблюдать за этим будущим только из ада.
Хотя с того рокового дня я знал, что нам с Аранией суждено быть вместе, когда за дело берется слишком много фракций, выбор времени был крайне важен, а ее неведение о своей судьбе – необходимым.
Арания не могла понять, как на протяжении многих лет одно ее присутствие на Земле было светом, помогавшим мне пережить самые темные дни.
Доставить ее в Чикаго было первым шагом к раскрытию ее существования. Процесс оказался проще, чем я себе представлял. Я признался, что ожидал большего сопротивления, доставляя ее сюда. Она избегала этого большую часть своей жизни.
Но потом она оказалась здесь, в моих гребаных объятиях, ее прекрасные бархатистые глаза смотрели на меня, и мое разочарование быстро исчезло. Она приехала в Чикаго по собственной воле, и ее возвращение будет таким же. Это не означало, что я питал иллюзии, что она страстно этого желала. Ее борьба была осязаема. Она сверкнула искрой, которая более чем заинтриговала меня.