– Сколько тебе лет?
Он покачал головой.
– Из всех вопросов…
– Сколько тебе лет? – громче спросила я.
Его руки легли мне на плечи.
– Тридцать два, скоро будет тридцать три.
Мой разум рассеялся. Тридцать два минус тринадцать равнялось девятнадцати. Двадцать шесть минус девятнадцать.
– Семь, – сказала я.
– Сейчас я знаю это.
Реальность вызывала тошноту в моем пустом желудке.
– Ты не думаешь, что это полный пиздец? Это даже хуже, чем Рита, называющая меня по имени, которого я не знаю.
– Да, это полный пиздец, – сказал Стерлинг. – Я был полон решимости найти тебя. Есть еще кое-что, в чем я должен признаться.
– Что? – я перевела дух. – Я хочу это знать?
– Я провел много лет между одержимостью тобой и ненавистью к тебе.
– Ненавистью ко мне? Ты не знал меня. До сих пор не знаешь.
Полуулыбка появилась на его губах, когда он сжал мои плечи.
– Я знаю, что ты хреново бегала, но круто ездила на вездеходе.
– Я не хреново бегала, – возразила я, пожимая плечами. – Я была не очень хороша. Это не значит, что я была хреновой.
– Я знаю, что ты настоящая блондинка.
Хотя я и не хотела этого, кровь прилила к моим щекам.
– В самолете была бритва. Я подумала, что это может быть для… но я не могла.
– Хорошо. Не надо, – Стерлинг сделал шаг назад. – Думаешь, что та история, которую я тебе только что рассказал, была хреновой? – спросил он.
Мои глаза расширились.
– Да.
– Солнышко, если бы моя жизнь была айсбергом, я просто показал тебе самую верхушку. Со временем я понял, что на самом деле не ненавижу тебя. Были времена, когда я ненавидел то, что привлекло меня к тебе в первую очередь.
Я моргнула, вспоминая историю с моей фотографией.
– Мои глаза.
– Твою яркость. Как гребаное солнце. Вот почему я зову тебя Солнышком. Вот кем ты была до того, как узнала мое имя. На каждой фотографии, которую я получал, на каждом видео или репортаже ты сияла. Я не знаю точно, что забрало тебя из болот – я был в Мичиганском университете, когда это произошло – но даже это… ты не позволила этому сломить себя. Из колледжа тебя выкинуло на улицу. «Полотно греха» росло медленно, но ты не сдавалась.
Отпустив мои плечи, он обхватил ладонями мои щеки.
– Даже со мной ты не сдаешься. Ты не отступишь. Люди, знавшие меня большую часть своей жизни, не осмелились бы говорить со мной так, как ты. В тебе нет ни страха, ни долбаных кукольных глаз. – Его слова замедлились. – Может, я и не ненавидел тебя. Я завидовал тебе.
Я поднялась на цыпочки и мазнула поцелуем по его губам. Я не была уверена, что заставило меня сделать это, но как только я это сделала, не пожалела о своем импульсивном решении.
– Мне нужно больше, – сказала я.
– Сможешь справиться с большим?
– Ты сказал, что не знаешь, что забрало меня из болот. Значит ли это, что теперь знаешь?
Его челюсти сжались, адамово яблоко дернулось.
– Ладно, кто нацелился на меня и почему?
У меня в голове вертелся миллион других вопросов. Я давала голос только тем, которые имели приоритет.
Когда он не ответил, я взяла его за руку и повела обратно к одеялу. Открыв корзину, я обнаружила бутерброды и контейнер с фруктами, которые упаковала Рита. Протянув Стерлингу один из сэндвичей, я открыла контейнер с фруктами и поставила его между нами.
– Если ты рассчитываешь на старую поговорку, что путь к сердцу мужчины…, – он посмотрел на бутерброд, который разворачивал, – …и думаешь, что еда заставит меня рассказать тебе все быстрее, ты недооцениваешь меня.
Мои щеки вспыхнули, я улыбнулась.
– Если ты думаешь, что у меня нет других трюков в рукаве, то ты меня недооцениваешь.
Его темные глаза засияли, он откусил от бутерброда.
Пока я ела, думала о его рассказе, о темных, мертвых кукольных глазах. Глаза Стерлинга были самыми темно-карими, какие я когда-либо видела. Я не была уверена, что когда-нибудь захочу узнать то, что он видел в своей жизни. Однако описание их как мертвых или безжизненных не могло быть дальше от их реального описания. В каждой встрече его глаза были живыми и энергичными. Расчетливыми, рассматривающими и пылающими желанием. У этого человека не было причин завидовать моей яркости. Все в нем излучало динамическую энергию, силу, мощь и контроль. Воздух вокруг него шипел от силы его присутствия.
Когда мы закончили есть, я положила голову ему на колени и посмотрела вверх. Вид с этого ракурса был столь же красив, высеченная челюсть и обхват груди, когда он опирался на вытянутые назад руки.
Он медленно наклонился вперед, его пальцы коснулись моих волос и начали мягко крутить и гладить.