– Мне не нужно будет входить? Или мне не разрешат войти? Это что-то вроде того, чтобы не разговаривать с людьми?
– Просто съешь эту чертову еду и прими душ, – сказал он, шагнув к двери и взявшись за ручку.
– Стерлинг, не уходи.
Я была поймана в ловушку проклятым подносом, когда подняла тот с колен и откинула покрывало, задребезжав столовыми приборами. Прекрасно понимая, что теперь я совершенно без одежды, я решила сосредоточиться на будущем.
– Почему я не могу привыкнуть ко всему до помолвки? Я… – Я не была уверена, кто я такая.
Прежнее выражение вернулось, включая темный взгляд и сжатые челюсти.
– Ты хочешь или не хочешь завтра пойти на работу? Хочешь ли ты продолжить с «Полотном греха»?
Мои кулаки уперлись в бедра. Как только они соединились, я поняла, что была права. Мои бедра были в синяках. Не обращая внимания на боль, я ответила:
– Ты чертовски хорошо знаешь, чего я хочу. Это было частью моих требований.
Отпустив ручку, он повернулся ко мне.
– Мое требование в том, что ты делаешь, как я говорю. Ты никуда не поедешь в Чикаго, никогда, без Патрика или меня, и вообще никуда не поедешь, пока не будет сделано заявление, что ты там и ты моя.
Мой пульс участился.
– Так ты хочешь сказать, что, если я хочу пойти на работу или в гребаную пекарню, мы должны сделать это вечером?
– Я не вижу причин, чтобы ты ходила в булочную. Остальное – да.
Закрыв глаза, я покачала головой.
– Ты сошел с ума.
Я подошла к дивану, на котором лежало черное платье, и подняла его. Черт возьми.
– Ты не купил его в магазине. Они не продаются в магазинах. – Я провела рукой по шелковистой ткани. – Это… – Я снова повернулась к Стерлингу. – Я еще не видела его в натуральную величину. Как, черт возьми, ты его достал?
Он пожал плечами.
– Рид уже изучил вопрос об усилении твоей безопасности.
Я осторожно положила платье обратно на диван, развернулась и потянула к волосам.
– Ого! Я тебя не понимаю.
Он сделал два больших шага, пока не оказался прямо передо мной. Обхватив одной рукой мою талию, он притянул обнаженное тело вплотную к своему частично одетому.
– Понимаешь, Арания. Ты получаешь меня каждый чертов день до конца своей жизни. Привыкай к этому. Я велел принести тебе это платье из «Полотна греха» по двум причинам. Во-первых, чтобы показать тебе, что ваш дизайнерский центр нуждается в лучшей безопасности, и, во-вторых, потому что я знал, что в этом платье ты сразишь наповал всех, кто нас увидит. Каждый гребаный взгляд будет на тебе, и как бы ты ни была не уверенна во всем, что произошло на прошлой неделе, ты уверена, когда дело доходит до «Полотна греха». Я наблюдал за тобой. Я сидел в больших залах и слышал, как ты произносишь речь с большим чувством и верой в свой продукт, чем я слышал от таких людей, как Марк Цукерберг или Билл Гейтс. Ты можешь не знать, кому верить или все свои секреты, но есть одна вещь, в которую ты веришь. «Полотно греха».
Он был на моих презентациях? Когда? Где?
Я не успела спросить, как его глубокий голос продолжил.
– Я хочу, чтобы ты вошла в клуб сегодня вечером, как королева. – Он поднял мой подбородок достаточно высоко, чтобы вытянуть шею и позвоночник. – С высоко поднятой головой, царственно и благородно. – Его губы дрогнули, когда он сделал шаг назад и оглядел мое обнаженное тело. – Я всегда видел тебя такой. Как ты выглядишь сейчас. Ты королева, даже здесь…
Его рука скользнула по моему боку, от груди к бедру, прикосновение было слишком легким, чтобы ласкать, но слишком интимным, чтобы я не отреагировала.
Дрожь покрыла мою кожу мурашками.
– Именно такой все в этой комнате и увидят тебя, – сказал Стерлинг. – И когда увидят, то поймут, что, если они хоть пальцем тронут хоть один драгоценный волосок на твоей голове, я получу огромное удовольствие, наблюдая, как они умрут. Это мое слово. Слово человека – это либо его самый ценный инструмент, либо самое уважаемое оружие. Сегодня это будет оружие, которое я без колебаний использую. – Отпустив мой подбородок, он провел пальцем по моей щеке и покачал головой. – Это не займет много времени. Мое послание каждому мудаку в этой комнате будет коротким. – Его взгляд потемнел. – Это не значит, что оно будет милым. Неважно, оно будет звучать громко и ясно.
Отпустив руку, он с силой опустил ее на мою задницу, шлепок заставил меня подпрыгнуть, когда я снова потянулась к своей теперь уже обожженной коже.
– Ай.
Взгляд Стерлинга не смягчился.
– Заканчивай есть и собирайся. Мне нужно поработать внизу. Не выходи из этой комнаты. Я хочу, чтобы ты подумала о том, что я сказал о безопасности. Мы уезжаем в пять, и я хочу, чтобы ты оделась сногсшибательно. И если ты не будешь готова, наказание будет больше, чем один шлепок по заднице.