Я. Марфора изъездил много стран, чтобы изучить происхождение массажа. Он описывает такой случай (1864):
"Во время моего последнего путешествия в Тукумань (Аргентина) у меня сделался сильный припадок "чугу", род малярийной лихорадки этих стран. Через несколько дней, чувствуя себя очень дурно, тем более что хинин не произвел ожидаемого действия, я согласился, по совету некоторых европейцев, находящихся там, призвать "индийскую знахарку". Старуха пришла, предложила мне несколько вопросов о моей болезни вообще и в частности о месте, где я чувствовал боль. Я сказал, что болит под ложечкой, т. к. эти лихорадки почти всегда сопровождаются рвотой. "Знахарка" запела ряд мелодий и начала производить — я хотел сказать — растирания, но это было бы неточно, потому что она делала настоящий массаж больной области. Время от времени она прерывала свое пение и дула на меня, чтобы выгнать нечистый дух, который, по ее мнению, и был причиной моей болезни. Удалось ли ей выгнать нечистого — не знаю. Но знаю, что, спустя некоторое время, мне стало гораздо лучше, и я был немало удивлен искусству, с которым старая дикарка меня массировала, не имея никакой научной подготовки. Ее лечение, т. е. общий массаж тела, продолжавшийся несколько дней, имело прекрасные результаты: я скоро был на ногах и мог приняться за свои дела. В дальнейшем я убедился, что при такой малярии массаж лучше помогает, чем "лекарства".
"Да, массаж во врачевании во все времена человечества сыграл огромную роль, и люди в знак благодарности должны были бы давно поставить памятник рукам массажиста", — говорил маститый ученый, основоположник советской системы массажа, основатель первой кафедры лечебной физической культуры и спортивного массажа, заслуженный деятель науки, профессор Иван Михайлович Саркизов-Серазини. Он любил вспоминать об одном интересном случае, который сыграл в выборе его профессии решающую роль.
Рано лишившись родителей, 16-летний Ваня поступил юнгой на парусный бриг. Он много путешествовал: побывал в Азии и Северной Америке, не раз плавал вокруг Европы.
Корабль, на котором мы плыли, — вспоминал Саркизов-Серазини, — приближался к берегам Турции. Внезапно заболел повар. Неутомимого шутника и здоровяка трудно было узнать. Внезапные боли в позвоночнике не давали ему возможности не только встать с постели, но и шевельнуться.
С каждым днем становилось все хуже, и никакое лечение судового врача не помогало.
Корабль прибыл в Турцию. Решено было обратиться к местному лекарю, который, по слухам, лечил буквально от всех болезней и исцелял даже тех, чья жизнь была в безнадежном состоянии.
На следующий день, рано утром, мы положили больного на носилки и отправились в город. Сопровождающих было четверо: два матроса, судовой врач и я. Мы прошли по узкой улочке и подошли к маленькому, ветхому двухэтажному особняку. Постучав в деревянную дверь, окованную медью, стали ждать. Вышел старец в чалме и с четками в руках. Он выслушал наши объяснения, что-то пробормотал и удалился, закрыв за собой дверь. Мы переглянулись в недоумении. Через несколько минут дверь снова распахнулась, и тот же старец жестом пригласил пройти в дом. Нас ожидал крепкий 55-60-летний мужчина с маленькой головой и огромными руками. Местный исцелитель предложил положить больного на стол. Стол этот был примечателен тем, что состоял из цельного куска дерева и предназначался для осмотра и лечения больных. На стол был насыпан обыкновенный строительный песок. Слуга накрыл песок мешковиной, и мы положили нашего больного. Я ощутил, что песок нестерпимо горяч.
Лекарь раздел больного донага, долго ощупывал, тер и давил на больное место. Обследовав больного, лекарь что-то шепнул слуге. Тот насыпал на повара такого же разгоряченного песка, а я подумал: "Сожжет он нам повара". Так наш больной лежал минут 10–15. По знаку лекаря слуга смахнул с больного песок, а из плетеной корзины стал насыпать на спину больного раскаленные ячменные зерна. Через некоторое время зерна также были ссыпаны. После этого маг подошел к больному, погладил его по ногам и спине. В это время был принесен огромный кувшин, куда он опустил сразу обе руки. Когда руки вытащил, то на них блестело масло. Масляными руками он стал гладить и растирать повару спину. Больной молчал. Тут-то я подумал: "Наверное, заговорил или заколдовал его. Ведь до спины нельзя было дотронуться, а сейчас он молчит". Потом стал надавливать на спину — повар издал легкий стон, но лежал и не шевелился. И так в течение получаса он его мял, давил, тер и гладил, постоянно смазывая руки маслом. Окончив "колдовство", вытер спину какой-то мягкой сухой травой. Когда мы больному помогали одеваться, он глядел в сторону искусного исцелителя, а у самого на лице вместо страдания была благодарная улыбка. В дверях появился лекарь и велел прийти утром на следующий день, а до утра не вставать с постели. Положив больного на носилки, мы ушли.