Открывать глаза не хотелось, но солнце, словно назло, светило прямо в глаз. Я поворочалась, пытаясь устроиться поудобнее и зарыться лицом в подушку, и заехала коленом во что-то мягкое.
— У-у-уй, за что… — сдавленно застонали рядом. Я приоткрыла глаза и уставилась на помятое сонное лицо лучшего друга. Калеб?!
— Что ты здесь делаешь?! — мой возмущенный возглас окончательно разбудил оборотня, заставив того приподнять голову и осмотреться по сторонам. Я за это время подтянула одеяло к подбородку, украдкой убедившись, что одежда все еще на мне. Уже хорошо! Калеб, закончив осмотр помещения, не стесняясь, заглянул под одеяло. Судя по шумному выдоху и отобразившемуся на лице облегчению, друг тоже спал одетым.
— В своей комнате в общежитии? — Калеб откинул голову обратно на подушку и закрыл глаза рукой. — Что ты тут делаешь, спрашивать не буду. Ты что-нибудь помнишь?
Я помотала головой, с некоторой радостью отмечая — не болит, не кружится. Кажется, контроль над даром в этот раз я не теряла — после активного использования ментальных способностей ощущения были как с похмелья. И хотя мне это состояние было незнакомо, Калеб, наслушавшись однажды моих жалоб, уверенно заявил — это именно оно.
— Плохо, — вздохнул друг. — Еще в прошлом году появилась какая-то дрянь, от которой некоторым особо невезучим напрочь отшибает память за последние сутки, причем, что это такое и кто приносит, никто не знает, — Калеб снова приподнял голову и сверился с висящим на стене хронометром. — Ага, пятница, восемь утра. Мы одеты, в моей комнате, а не где-то в притоне в портовом районе, целы, невредимы и вообще легко отделались. Пили мы вчера, не помним только ночь, значит, это не Ладора второй год подряд студентов травит, — быстро сориентировался оборотень. Вот что значит — опыт.
— Нас-то она отравила, — не согласилась я. Судя по ощущениям, алкоголь я вчера не пила, ментальные щиты не роняла, но с половины кружки не должно отшибать память!
Калебу надоело закрывать глаза рукой, и он изящно крутанул кистью, магией задвигая шторы на окне. Хм, и почему я сама до этого не додумалась…
— У меня мелькают какие-то смутные воспоминания, но никак не получается собрать их последовательно, — подумав, признался друг. — По-моему, Ладорина отрава через пару часов слишком сильно повлияла на координацию, поэтому я не рискнул везти тебя домой. А ты, надышавшись табачным дымом в коридоре, вообще была никакая, и я принес тебя к себе, отсыпаться.
Я слегка поерзала, проверяя, нет ли ушибов или, еще хуже, переломов.
— Кажется, ты меня даже не уронил, — хотя я этого совершенно не помню.
— Вот, цени! — поднял вверх палец маг. — Вспомнить бы еще остальное…
— Мы танцевали, — вырвалось у меня, хотя танцем то, что мелькнуло перед моим внутренним взором, назвать можно было с о-о-очень большой натяжкой. Как вообще можно было превратить неторопливый блюз во что-то настолько страстное, что нам половина коридора радостно свистела и требовала продолжения?! Я покосилась на лежащего рядом друга. А танец-то красивый получился…
— Да там все танцевали, — не испугался откровения оборотень. Ну-ну, может, он просто еще не все вспомнил?
— И мы целовались! — я резко села и с ужасом посмотрела в снова распахнувшиеся глаза Калеба. Мы одновременно скривились и выдали: — Фу-у-у-у!
Я закрыла полыхающее лицо руками и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Проклятье! Это же Калеб! Как мы вообще докатились до такого?
— А знаешь, — задумчиво протянул друг, — кажется, вчера нам это нравилось.
Мы снова переглянулись и чуть менее уверенно выдохнули: — Фу-у?
— Эту гадость больше не пьем! — после минутного молчания торжественно поклялся Калеб. — Ты, Файка, слишком ценная подруга, чтобы так бездарно тебя прое…
Я стукнула его подушкой, прерывая на полуслове — сколько раз просила не ругаться при мне! Хотя слово друг подобрал правильное — именно так бы это и называлось. Вряд ли, переспав, мы смогли бы общаться, как раньше.
— Надо выяснить, что за дрянь была в бутылке, и больше никогда к ней не прикасаться.
— Пси… псицибилин? — попытался вспомнить заковыристое название Калеб. Я помотала головой.
— Псилоцибин! Буду у лабораторий — спрошу алхимиков, в чем еще можно найти эту гадость.
— Ага, — друг зевнул и снова покосился на хронометр. — Фай, ложись спать, а? Первую пару мы все равно проспали, а на вторую вставать еще рано. Ничего смертельного не произошло, так что используем оставшееся время с пользой.
— Что, с тобой?!
Калеб за все годы, что мы общаемся, не раз оставался ночевать у меня дома, но там-то я давно выделила ему отдельную спальню! Здесь же была только вторая кровать, заваленная тетрадками, учебниками и каким-то непонятным хламом. Сосед Калеба уже год как перебрался в город к своей подруге, но от места в общежитии на всякий случай не отказывался — случись что, заселиться повторно будет практически невозможно.