Ночь подходила к концу.
Невес успокоил её, придав надежды. Мы расставались, чтобы немного передохнуть, и я подумал о преображении моего друга, который научился ставить любовь превыше сдерживаемой боли, когда нежно улыбнулся своей доверчивой дочери, отложив истину на более благоприятный момент.
10
До отдыха я смог поговорить с Феликсом наедине, и он одобрил моё желание помогать Ногейре и его дочери.
Наставник был информирован обо всех событиях, но нуждался в подробностях. Он озабоченно выслушал моё изложение и сделал вывод, что трудности Клаудио и Марины достигли своего максимума. Было необходимо поддержать их, оказать им помощь. В таких серьёзных делах, куда они оказались втянутыми, невозможно было что-либо предвидеть.
Благодетель говорил спокойно. Но легко было заметить его внутреннюю пытку. Время от времени глаза его увлажнялись слезами, которым он, пример мужества, не мог дать ходу.
Сдерживая эмоции, он предложил свои меры и обрисовал план действий. Мне надо будет снова уехать, начав новый этап помощи Марине в Ботафого. Он считал Морейру усердным помощником, которого время сделало добрым. И поэтому он полагал, что работа по поддержке молодой больной женщины, освобождённой от вампиров, чьё количество возросло из-за неожиданного поведения Марсии, побуждавшей Немезио следовать за ней в сияющей своим безумием авантюре, была бы слишком сложной для него одного. Значит, я должен был объединиться с Морейрой, придать мужества Марине, протянуть руку помощи Клаудио и, насколько это возможно, помогать Марсии и обоим Торресам, насколько они сделают это возможным. Он пообещал сопровождать нас, доверяя Благословению Господа, который предвидит всё и помогает во всём в нужное время.
Я понял: Феликс покорно страдал. Он внутренне плакал.
Следуя его наставлениям, я приготовился к завтрашнему возвращению. Но перед тем, как отбыть, Феликс лично отвёл меня в мгновение ока к небольшому дворцу, который находился в центре учреждения, зная мой интерес к темам, связанным с сексом и теорией наказаний, размышляя о тёмных недугах, кишащих на Земле «Дом Провидения» — так называется этот дворец. Это был странный форум «Душ-Сестёр», где трудились двое судей, отвечая на запросы обитателей сообщности, касающиеся братьев, перевоплощённых в физической сфере.
От входа, куда входили и откуда выходили десятки сущностей, Феликс, которого всегда приветствовали с почтением, объяснил мне, что не только здесь организованы процессы помощи и коррекции братьям, предназначенным к перевоплощению, и тем, которые уже находятся в физической сфере, духовно привязанные к интересам института. Новые рождения, мучительные колыбели, несчастные случаи детства, проступки молодости, драмы страстей, потерянные семьи, разводы, чувственные бегства, определённые свойства самоубийства или ещё болезни и одержимости, следующие из сексуальных злоупотреблений, и бесконечность связанных с этим тем, изучались там, исходя из ходатайств и жалоб, представленных приговорам справедливости. «Дом Провидения» окончательно решал лишь проблемы, относящиеся к «Душам-Сёстрам». Но большинство случаев требовали перенаправления к другим секторам. В этом ключе вопросы сначала обсуждались на месте, затем направлялись в высшие инстанции. И даже в этом случае, оба друга-магистрата и он, Феликс, вынужденный по своим обязанностям изучать и прояснять все детали, не решали ничего сами. Совет, состоящий из шести братьев и четырёх сестёр, достаточно компетентный в глазах Дирекции города, высказывал свои суждения во время еженедельных ассамблей по всем рекомендациям и мерам, одобряя или отвергая их, с тем, чтобы решения не подвергались произволу. Он утверждал, возможно, из смирения, что во многих случаях был намного более просветлён мнениями судей и советников, чем своим собственным мнением, что даёт ему ещё одну причину уважать их. Проясняя с большей уверенностью начальную информацию, он пришёл к объяснению, что более половины актов отсылались властям в Министерство Возрождения и Помощи, которое, впрочем, выделялось быстротой принятия решений и соглашений.