Привязанная к своему отцу, Марина выходила из здания на короткую получасовую прогулку, чтобы потом сидеть в его компании на берегу моря. Там они разговаривали на темы, связанные с домом, если не погружались в темы духа.
Шесть дней прошло с начала прогулок, рекомендованных врачом, когда послания Торреса-отца пришли несколько другим путём.
Сопровождая Ногейру, мы исследовали изменение. Изменилась корреспонденция, которая содержала в себе оскорбления, выявляла сверхвозбудимость на грани безумия. Он информировал жену Жильберто, что видел их на пляже, в компании этого отца, который не достоин даже унизительных прилагательных, и заметил, что она беременна, несмотря на приказы, которые он диктовал ей в своих предыдущих посланиях. Он говорил, что он самый деморализованный человек из всех деморализованных. Ему надоела страсть, которую он питал к ней, и предпочитает умереть. Он признаётся в крахе. Теперь всё для него отсутствовало: у него нет больше денег, и его друзья повернулись к нему спиной. Ему остаётся лишь дом, и тот на ипотеке. Он ждал её, ждал её решений. Вместе он мог бы рассчитывать на подъём. Но упомянутая беременность привела его к действительности. Он пустит себе пулю в лоб. Он с отвращением говорит ей до свидания, а также прощается со всем миром. Пусть она увидит среди множества пятен, в которых испачкан лист бумаги, следы слёз, слёз возмущения, слёз презрения, слёз отвращения. Он заканчивал письмо, выстроив в одну фразу все непристойности, уточнив, что подписывается своим именем в последний раз.
Напуганный, Ногейра читал и перечитывал письмо, и перед тем, как превратить его в пепел, он заперся у себя в комнате и помолился за этого человека, который, вероятно, пал в своём ужасном отчаянии. Клаудио был тронут жалостью. Но не было и речи, чтобы поставить своего зятя в курс этой проблемы. Немезио бредил. Пусть лучше получит эти вести из других источников. Тем не менее, полученное письмо оказало на него такое большое впечатление, что после обеда он потихоньку отправился в полицию и больницу, которые, как ему казалось, могли предоставить ему информацию о заявленном самоубийстве, но напрасно. Никаких следов. После прогулки с дочерью он рано лёг спать. Ему надо было подольше помедитировать. Сконцентрировавшись на мыслях благожелательности и веры, он составил просьбу во имя своего противника. Пусть посланники Христа сжалятся над Немезио и поддержат его. Если он ещё в плотском теле, пусть он сможет получить помощь, необходимую для того, чтобы избежать дезертирства от жизни. Если он поторопил, не думая, открыть двери духовной жизни, пусть его коснётся защита Божественных Эмиссаров…
Пока мы с Морейрой сопровождали его в молитве, вошла Персилия.
Она дождалась подходящего момента и проинформировала нас, что пришла от брата Феликса, чтобы сотрудничать с нами. Призывы Клаудио в течение дня, переданные в «Души-Сёстры», вынудили некоторых из друзей просить помощи в его пользу. Она пришла, чтобы быть нам полезной. А мы, восхищавшиеся её молчаливой добротой, растрогались ей преданностью, с которой она устроилась в комнате, как медсестра, посвятившая себя любимому больному.
Прошли четыре дня без каких-либо значительных событий, кроме чрезвычайной преданности Персилии, которая так же любила Клаудио, как Клаудио любил свою дочь.
Между девятнадцатью и двадцатью часами мы вышли из здания и направились в уже знакомые нам места…
Семейство Ногейров спокойно беседовало, касаясь тривиальных тем, глядя на миролюбивые волны, отражавшие серебряные ленты небосвода, который был усыпан яркими звёздами.
Дул лёгкий бриз, смягчая напряжения дня.
Наступал ноябрь со своей жарой. Мы могли видеть в воздухе там и здесь воплощённых и развоплощённых прохожих, но никакая новизна не привлекала нашего внимания…
После короткого отдыха мы отправились в обратный путь.
Стоя у обочины асфальтового шоссе, отец и дочь ждали момента, чтобы перейти дорогу, следя за машинами, мчащимися на большой скорости.
Марина передвигалась с трудом. Поэтому, как только светофор открыл проход, они стали медленно пересекать шоссе. И в это время случилось непредвиденное.
Издалека медленно ехал автомобиль, но как-то странно, как будто машина потеряла управление. И, нарушая правила движения, она вдруг в каком-то ужасном порыве рванула к отцу с дочерью. Проворный Ногейра в какую-то долю секунды оттолкнул Марину прежде, чем сам был отброшен к сторону от столкновения с машиной на уровне туловища…