Когда мы прибыли в корпус духовной помощи, который и был целью нашего путешествия, нас встретил брат Феликс лично, в сопровождении двух других братьев.
Наставник передал, что получил наше сообщение, скромно подчеркнув, что, не располагая достаточным временем, он всё же решил сам прийти и проанализировать то, что случилось.
Марита смотрела на него равнодушно, с отсутствующим взглядом, совершенно далёкая, не в состоянии оценить значимость мудреца, который почтил её своими отцовскими любезностями.
Мысленно застывшая в воспоминаниях о молодом Торресе, она всё переводила на вопросы, которые могли бы, конечно, шокировать нас, если бы не были подготовлены к её конфликтам.
Поддерживаемая Феликсом, который терпеливо направлял нас, она вошла в здание, спрашивая, когда она, наконец, придёт в клуб, где она обычно встречала Жильберто. И пока она направлялась в просторное помещение, где ей будет оказана необходимая магнетическая помощь, она хотела знать, почему вдруг произошли такие перемены в танцевальном зале. С отсутствующим видом она смотрела на небольшую команду развоплощённых работников, выполнявших задачу помощи в противоположном углу, она заявила, что оркестру не нужно так долго держать паузу, и, слушая автомобильные гудки, доносившиеся с улицы, она пыталась увидеть, не идёт ли Жильберто танцевать.
Закупоренный рассудок, каким он и был, внутренне наслаивал мысленные формы без какого-либо соотнесения с внешней действительностью.
Тем не менее, Феликс слушал все её невразумительные проявления с нежностью отца: серьёзно, но не сурово, с пониманием, но без медовой слащавости, которая могла бы скомпрометировать его авторитет наставника. Он всегда отвечал с добротой и осмотрительностью, с которой обычно говорят с больными, стараясь не обидеть её чувства и поддержать её иллюзии.
Усадив её на стул, он дал ей отдохнуть под спокойным гипнозом.
Марита умолкла, погружённая в свои воспоминания, где ей было хорошо, пока наставник проводил над ней смягчающие пассы.
Магнетическая операция была долгой, скрупулёзной. Затем Феликс попросил её сказать, изложить всё то, чего она ждёт от нас. Молодая девушка принялась в замешательстве заикаться, умоляя о присутствии Жильберто и утверждая, что сомневается в том, что это действительно то место, где они встречались… Она просила защиты и помощи… Она склонилась к Персилии в порыве ребёнка, который ищет материнские руки, и тихонько заплакала, словно умоляя нас не задерживать её.
Брат Феликс сочувственно проинформировал нас, стараясь, чтобы пациентка не смогла понять что-либо из его объяснений, что, к сожалению, проведённая на ней операция может быть лишь поверхностной, будучи всего лишь физической поддержкой и отдыхом, что молодая страсть скоро превратится в серьёзный психоз, что бедная малышка станет жертвой любовной ошибки, и впадёт в самый худший тип одержимости, в которой жертва с удовольствием привязывается к расстройству, в котором находится.
Он подчеркнул, что осмотрел её организм с целью оборвать начинающееся ментальное безумие, прибегая к помощи какого-либо другого серьёзного увечья, которое, проговорив её к постели, могло бы изменить ход её мыслей, предрасполагая её к другим различным впечатлениям. Но её тело не способно принять этот тип поддержки. В огромной степени сбитая с толку, ослабленная, Марита развоплотится после более серьёзного органического расстройства, которое ей предопределено выстрадать. Не остаётся ничего другого, как ждать, после её нравственного сопротивления.
Приглашённые сопровождать её домой, Невес, Персилия и я двинулись в обратный путь.
Ментальное состояние Мариты не проявляло никакого улучшения, но магнетическая помощь имела немедленный оздоровительный эффект, поскольку, восстановленная в плотном теле, она без лишних усилий и слов отправилась отдыхать, что дало нам возможность оставить её, погружённую в глубокий сон.
Мы попрощались с Персилией под звёздным небом, и когда мы вновь оказались вдвоём, Невес, возможно, уловив мой невысказанный вопрос, доверительно спросил:
— Андрэ, ты знаешь эту женщину?
И, увидев мой отрицательный жест, сказал:
— Это та же женщина, которую я видел в кабарэ, когда оскорбил своего зятя необдуманным жестом. Незнакомка, поддержавшая меня при возвращении к Беатрисе, с той лишь разницей, что сегодня у неё не было светового отличия… Но у меня нет сомнений. Это та самая особа…