Муж прочистил горло, сменил тему, и стал комментировать различные политические успехи, и обед вскоре закончился.
С целью эффективного сотрудничества в деле сохранения общей гармонии я прибыл в резиденцию Крешины, где мне ничего не стоило определить апартаменты номер четыре, в изолированном уголке для пары, полностью отделённых длинной одноэтажной конструкцией.
Во всей своей огромной поверхности здание казалось погружённым в глубокий покой. Но шумная ссора несчастных развоплощённых давала ощутить ночное оживление.
После внимательного обхода вокруг здания, проанализировав обстановку, я увидел, как владелица дома схватилась за телефон. Я подошёл поближе. Крешина спрашивала Жильберто в офисе у Торресов. Когда её соединили с ним, она сказала, что в два часа, то есть, ровно через полчаса.
Все предусмотренные этапы были завершены.
Возвращаясь, Крешина позвонила в магазин и проинформировала девушку, что парень оставил ей записку. Всё было улажено. Она прочла записку, где тот подтверждал своё присутствие в назначенном месте в восемь часов вечере. Пусть она подождёт, пусть доверится.
Бедная девушка возликовала, и мои ужасные тревоги заставили меня страдать.
Необходимо было предпринять защитные меры: договориться с одним воплощённым другом, связанным с группой; внушить меры, нацеленные на то, чтобы избежать осуществления их проекта; создать обстоятельства, которые как можно быстрее направили бы помощь во имя случая. Но… напрасно я метался от весёлого заведения в офис, из офиса в магазин, из магазина в банк, из банка в апартаменты Фламенго… Ни у кого не было раскрытых духовных антенн для помощи, никто не молился, никто не задумался… Везде мысли были только о сексе и деньгах, давая простор сценам удовольствий и выигрышей, уничтожая любую чувствительность, направленную на любую другую форму интереса. Даже один из руководителей Мариты, к которому я подошёл в попытке внушить ему идею задержать девушку допоздна на работе, думая, что размышляет сам с собой, когда почувствовал на своём ментальном экране образ, который я передал ему в начале разговора. Он сразу же сконцентрировался на экономических преимуществах, зациклился на цифрах, наполнив свой разум параграфами трудового законодательства, и в конечном счёте освободился от моего влияния, внутренне ведя с собой монолог: «эта девушка и так достаточно хорошо оплачиваема, я не дам ей ни сантима больше». Не оставалось ничего другого, как ждать в этом большом здании, установив охрану.
Меры оказались бесполезными. В девятнадцать тридцать появился Клаудио, сама элегантность, он даже не забыл надеть парик, который молодил линии его внешности. Хитрец, он следил за домом Крешины с короткого расстояния. Он и тот, другой. Морейра выказывал не меньше интереса.
Я двинулся за ними следом.
Муж «донны» Марсии, одетый как щёголь, искал телефон, который не составляло труда отыскать. В соседнем кафе был один телефон. Он набрал оттуда номер Фафы, портье пансиона, с которым я познакомился днём, во время своих исследований. Когда тот ответил, Клаудио попросил его тайно прийти за ним. Дела, знаете ли… Он не пожалеет об этой тайне. Оба они посмеялись в трубку.
Служащий, старый добродушный человек, которого алкоголь начинал волновать уже в первые вечерние часы, пришёл без опозданий. Внимательный и мудрый, он склонил ухо ко рту Клаудио, чтобы лучше расслышать его, а на лице его искрилась добрыми морщинками улыбка, которая могла быть вызвана как добрыми, так и дурными вестями.
Ногейра торжественно что-то прошептал ему. Ему срочно нужна была его помощь. Он должен был знать наверняка, какие молодые люди собрались в четвёртом номере. Девушка была его дочерью. Он не будет шуметь или скандалить, но ему нужно подтверждение. Никаких затруднений. Ему было необходимо лишь знать того, кто пытался сбить её с толку, чтобы уладить семейные дела без лишнего шума. Поэтому он прибегал к его помощи, помощи своего преданного друга. Он не мог обойтись без его помощи.
Фафа понял его и сказал, что малышка, которую ждут, уже в номере. Он видел её совершенно одну, сквозь неприкрытую дверь. Она сидела на постели и листала журналы. И перед накопившимися вопросами он сообразил, что это молодая особа, которую он видел немногим ранее, когда она беседовала с владелицей этих мест. Да, он помнил её имя. Эта была Марита.