Настал день, предшествующий ночи развоплощения, и преданный врач пригласил Клаудио на разговор, где сообщил ему, в конечном счёте, что девушка проживёт лишь несколько часов. Что касается Науки, все близилось к концу… Пусть он, ласковый и верующий отец, молится согласно вере, которая питает его сердце, собирая все свои силы …
Ногейра опустил свой взгляд и смиренно поблагодарил его.
Он позвонил Агостиньо и Саломону, передав им новость.
Друзья пришли в конце дня.
Он попросил их молиться за него, поскольку хотел быть достойным веры, которую он принял, и впервые попросил пассы для себя самого. Он опустил глаза и открыл руки ладонью кверху, имитируя жест несчастного ребенка, умоляющего о милостыне.
Старый фармацевт и коммерсант успокоили его. Было бы несправедливо задерживать больную малышку в таком повреждённом и невосстановимом теле, как это. В момент расставания они были охвачены сильным волнением.
В двадцать один час, более удручённый, чем когда-либо, Клаудио извинился и попросил, чтобы его оставили. Он хотел остаться наедине со своей дочерью, чтобы прощаться с ней. Никто ему не отказал ему в этой милости, о которой он смиренно умолял.
Наедине с ней Ногейра стал размышлять… Он перебирал в памяти прошлое, представляя себе пути, пройденные останками той, от которой он отдалялся уже навсегда. Но пока он рассматривал умирающую с осветлённой любовью, которую он стал выказывать ей, он представлялся в существовании рядом с ней, в будущем, от которого он казался таким далёким. Между прошлым, которое внушало ему отвращение, и будущим в духовной общности с дорогой ему дочерью, он чувствовал себя подавленным, одиноким…
Вид этого человека, согбенного под тяжестью нравственной пытки, избегающего воспоминаний, чтобы начать молиться, трогали самые глубокие фибры моей души… Неясные крики из груди, охваченной тревогой, взывавшие к Богу в молчании комнаты, походили на гимны боли, которую заглушали слёзы!…
В двадцать три часа брат Феликс вместе с другими спутниками, в том числе Невесом и Персилией, были уже с нами.
На всех лицах видно было сдержанное ожидание, за исключением плачущего Морейры.
Наставник мягким движением приподнял его, говоря, что его задача закончена, что не надо более оживлять лёгкие, которые смерть уже стала охлаждать. Грустный приятель подчинился, разразившись конвульсивными рыданиями.
Затем, наложив свои руки на взлохмаченную голову, Феликс передал её неожиданную теплоту. Марита оказалась способной на внезапную ментальную деятельность.
Она подумала, что оживает, возрождается. Она слышала окружавший её шум с чрезвычайной остротой…
Благодетель подошёл к Клаудио и прошептал ему что-то. Конечно же, он внушил ему мысль поговорить с ней и попрощаться.
Не зная, что его коснулся духовный наставник, он вдруг обрёл странное мужество. Ногейра встал, сделал два шага вперёд и стал на колени у постели умирающей… Он склонил свою голову к неподвижному телу, но сильные эмоции словно обновили его энергию. Плач сотрясал его руки и ноги, словно гроза — ветви дерева, готового рухнуть.
Марита ощутила дыхание его грудной клетки, вздымавшейся в рыданиях, и захотела приласкать его, но руки её были словно привинчены к кровати.
Поддерживаемый магнетическими силами Феликса, который стал проводить пассы по всему его телу, Клаудио вновь обрёл мужество, схватил экземпляр книги «Евангелие в толковании Спиритизма», которую он оставил на стуле, и дрожащим голосом заговорил:
— Дочь сердца моего, если ты слышишь меня, ответь своему отцу, прошу тебя!… Прости меня!… Может, ты не знаешь, но я изменился… Я открыл для себя Иисуса, дочь моя, и сегодня я убеждён, что Бог — это милосердие, и я знаю, что никто не умирает, никто… Я знаю, что справедливость внутри нас, что мы страдаем за то зло, которое причиняли другим, но Бог не отказывает нам в исправлении!… Я понимаю всё то зло, что причинил тебе, я преступник, и никто другой… Подумай, дочь моя, об угрызениях совести, которые я буду испытывать всю оставшуюся мне жизнь!… Ты знаешь, что теперь я буду следовать своему пути один, терпя одиночество, которое я заслужил… Где бы ты ни была, сжалься над своим отцом!… Верь в Бога и в добрых Духов!… Он знают, что ты не кончала с собой, они знают, что я убийца… Ах, дочь моя, подумай над этим печальным словом!… Убийца! Помоги мне смыть это пятно с моей совести! Проси посланников Христа, чтобы придали мне сил сделать то, что я должен сделать!…