Впервые, я все же решил пройтись расческой по волосам и использовать лосьон после бритья, который мама подарила мне на Рождество. Сделав это, я сделал в три раза больше, чем я делал годами для других женщин, чтобы приготовиться к этому вечеру с Хани.
Хани Кармайкл.
Когда я думаю о предстоящей ночи, мой член вздрагивает в предвкушении. Будет ли она на вкус такой же сладкой, как и на вид? Будет ли ее грудь идеально заполнять руки, действительно ли ее грудь такая большая, как кажется? И правда ли, что медовый оттенок ее волос — это натуральный цвет? Мне не терпится узнать.
Последний раз, взглянув в зеркало, я решил, что выгляжу довольно презентабельно и направился в спальню. Черт! Простыни! Я не припомню, когда последний раз менял белье на своей королевского размера кровати. Двигаясь быстро, я схватил чистые простыни из шкафа и быстро их сменил. Потом я вытащил пару спортивных шорт и направился узнать, в какие передряги влипла Хани в мое отсутствие.
Я нашел ее потягивающей пиво и листающей мой детский фотоальбом, который мама подарила мне на Рождество.
Не глядя на меня, Хани сказала:
— Ты был чертовски милым маленьким мальчиком.
— Ты должна знать. Ты была там. — Я не мог вспомнить время. Когда я ее не знал.
— Ты тогда был очень грубым и отдаленным.
Это меня удивило.
— Правда?
— Ага. Я помню, как приходила домой и говорила бабуле, что ты был груб со мной.
Я сел на диван, оставляя допустимое расстояние между нами. Мне нужно поесть до того, как я прикоснусь к ней, потому что, когда я начну, я не остановлюсь до восхода солнца. Слава богу, завтра суббота, и я дал своей команде выходные после месяца 7-ми дневной работы.
— Я был груб с тобой? Когда?
Хани деликатно хмыкнула, чем привлекла внимание моего беспокойного пениса. Он не может дождаться своего участия в этой вечеринке.
— Ты, правда, не помнишь?
— Боюсь, что нет.
— Ты гонялся за мной по игровой площадке и щипал меня до тех пор, пока я не начинала плакать.
— Я так не поступал!
— Еще как поступал.
— Ты все придумываешь.
— Нет! Я прекрасно помню, кто щипал и доводил меня до слез.
— Извини, что заставлял тебя плакать.
— Ничего. Это было давно.
Мы разделили улыбку, полную ностальгии и обещания. И это все. Что я мог сделать, дабы удержать руки при себе. Зазвенел дверной звонок, спасая меня от сталкивания фотоальбома с ее коленей и раннего начала вечерних торжеств.
Я заплатил доставщику и отнес коробку с пиццей и пакет на кухню, слюнки просто текли от запаха. Я всегда голоден после продолжительного рабочего дня. Достав пиво из холодильника, я открыл его. Хани появилась в дверном проеме, колеблющаяся и неуверенная, не похожая на женщину, которая смело подошла с предложением о сексе менее часа назад.
— Это все, что ты заказала? — спросил я, глядя на салат в пакете. — Этого и близко недостаточно.
— Это все, чего мне хотелось.
— Ты сожжешь много калорий сегодня ночью. — Мне нравится смотреть, как ее лицо заливается краской, когда я напоминаю ей, почему она в моем доме, и что должно произойдет после ужина. Я чувствую, что она и близко не такая смелая, какой хочет казаться после вульгарного предложения в баре. — Ничего. Я поделюсь с тобой пиццей.
Я открыл крышку, тонкая хрустящая пицца с пепперони и зеленым перцем, была приготовлена отлично.
— Вот это пирог, — сказал я, пока вкусные ароматы наполняют воздух.
— Она выглядит аппетитно, — сказала она задумчиво. — Не припомню последний раз. Когда я ела пиццу.
— Тебе она не нравится?
— Я люблю ее. В этом и проблема. Слишком жирная.
Я внимательно осмотрел точеную фигурку Хани, с изгибами в нужных местах.
— Ты можешь себе это позволить.
— Не тогда, когда я буду, есть пиццу каждый раз, когда мне ее захочется.
Из шкафчика над посудомойкой я достал две тарелки, положив три ломтика на свою и три ломтика на ее тарелку. Передавая ей блюдо, я сказал:
— Тебе понадобится сила, Хани — пучок овсянки.
— С твоей самоуверенностью никаких проблем, — прошептала она, но я могу сказать, что ей понравилось прозвище, что я ей дал.
Смеясь над ее комментарием, я изучал милый румянец на ее щеках, удивляясь, почему раньше не замечал, как светится ее лицо, когда она смущается. Если все пойдет по плану, ее лицо будет ярко-красным всю ночь. Я планирую смутить ее до безобразия, пока я закончу с ней. Пока делаю глотки своего пива, я задерживаю взгляд на ней.