— Смотри… — она взяла его за руку и повернула ее, так что показалась бледная кожа с той стороны, которая ближе к телу. Она провела ногтем вдоль синей вены, ведущей к его запястью, где бился пульс.
Она уронила его руку и протянула свою. Всего на секунду, а потом, казалось, о чем-то вспомнила. Она приподняла бедра, чтобы комбинация с них соскользнула, а потом выскользнула из нее совсем, одним быстрым движением, словно змея, сбрасывающая кожу. Она бросила комбинацию на пол рядом с его рубашкой.
— А теперь смотри… — она провела пальцем вдоль вены на своей руке. Ее ноготь оставил вдоль вены длинную тонкую отметину. Она сделала то же самое еще раз, и отметина стала глубже. Затем вокруг ее ногтя появилась красная точка, где-то на середине предплечья. Она вонзила ноготь глубже, затем отвернула в сторону край белой кожи и вдоль ее руки от локтя до запястья раскрылся узкий разрез.
— Смотри, — прошептала она снова. Она поднесла руку к его лицу. Комната была теперь такой маленькой, что потолок давил сверху на его шею и он не мог отвернуться. — Смотри. — Она держала разрез открытым, оттягивая кожу и плоть пальцами. Вокруг них образовалась сеть красных линий, собиравшихся в более толсыте струйки, которые достигали ее локтя и там капали вниз. Красная лужица начала собираться между ее ногой и его коленом, там, где они своим весом продавили матрас.
Синяя линия внутри ее руки стала теперь ярче, отчетливей.
— Давай, — сказала она. — Коснись ее. — Она нагнулась вперед, приблизившись ртом к его уху. — Ты должен.
Он потянулся к ней — медленно — и положил кончики пальцев на синюю линию. На мгновение он почувствовал шок, словно от электрического удара, полученного от человечка в баре. Но не отнял руки от разреза, который женщина продолжала держать для него открытым. Кончиками пальцев он чувствовал, как дрожит внутри кровь.
Ее веки приопустились, так что она смотрела на него теперь сквозь ресницы. Улыбалась.
— Не уходи… — он видел, как движется язык между ее губ. — Есть еще что-то…
Ей пришлось выпустить края разреза, чтобы взять его за руку. Кожа и плоть сомкнулись на его пальцах, пониже костяшек. Он по-прежнему мог заглядывать внутрь разреза там, где их руки не давали ему закрыться.
Она отщипнула от кости белую нить.
— Вот… — Она подсунула его пальцы под сухожилие. Как только пальцы зацепили его, натягивая м поднимая вверх над блестящей мышцей, ее собственные пальцы на той руке, что была вскрыта, согнулись тоже. Ладонь сложилась чашечкой, хотя в ней ничего не было. Мягкий жест, ласка.
Он едва был в силах дышать. Воздух, проникающий в его горло, густо насыщал сладковатый запах женщины и тот, другой запах, сырой и острый, которым пахло от его дяди.
— Видишь? — женщина низко склонила голову, заглядывая ему в глаза сквозь ресницы. Грудь ее блестела от пота. Темная прядь ее волос, кончики которых слиплись от крови, пристала к его протянутой руке. — Видишь, в этом нет ничего плохого, верно?
Она хотела, чтобы он сказал «да», хотела, чтобы он сказал — все в порядке. Она хотела, чтобы он не боялся. Но он не мог ничего сказать. Запах сделался вкусом и лег ему на
язык. Наконец он кое-как сумел мотнуть головой. Ее улыбка была самую чуточку грустной.
— Ну так отлично, — она медленно кивнула. — Продолжим.
Ее разрезанная рука сжалась уже в кулак, совсем маленький, у нее ведь были такие маленькие руки. Кровь, натекшая на ладонь, просачивалась между пальцами. Другой рукой она заставила его покрепче сжать вытянутое изнутри сухожилие. Затем взяла его за запястье и потянула, так что сухожилие наконец с обеих сторон оторвалось от костей, к которым было прикреплено.
Она заставила его поднять руку, с которой с двух сторон свисало сухожилие. Она откинула голову и жилы на ее горле натянулись.
— Продолжай… — она откинулась на подушку. Она потянула его к себе. Одна из ее рук лежала на матрасе ладонью вверх и разрез на ней зиял красным. Другой рукой она вела его руку.
Его пальцы оставляли красные следы на поверхности ее грудной клетки. — Сюда… — она подтолкнула его руку вниз. — Ты должен как следует нажать. — Кожа разошлась и его пальцы погрузились внутрь, скользнув кончиками по тонкой кости ребер.
— Вот так… — шептала она, кивая с закрытыми глазами. — Теперь ты понял…
Ее рука соскользнула с его ладони, погладила запястье, прошла вдоль предплечья. Теперь она уже не держала и не вела его, но только касалась. Он знал, чего она от него хочет. Его пальцы сомкнулись вокруг ребер, кровь заструилась вдоль руки к локтю и отверстие в коже разошлось шире. Он приподнялся и потянул, и грудная клетка женщины распахнулась ему навстречу; те ребра, что повыше, отделились от грудины и все мягко захрустели, выламываясь из спинного хребта.