Мэнн отступил.
— Ладно.
Через две минуты в дверь проскользнул болезненный с виду молодой человек, доедающий завтрак. Его грязные волосы были стянуты сзади в крысиный хвостик. Лицо грязное, в оспинах. На парне были серые джинсы с темными пятнами спереди. Похоже, он постоянно вытирал о них жирные руки.
Увидев Мэнна, он замер, прекратив жевать. Глаза перебегали с Бекки на Джонни. Он опустил миску и вытер с подбородка соус.
— Вы хотели меня видеть? — спросил он по-английски.
— Нам сказали, у вас есть чемоданы высшего качества. Мы пока таких не видели.
— Конечно. У меня есть высшего качества, сделаны на той же фабрике, что и фирменные. Следуйте за мной.
Парень передал миску с лапшой хозяйке квартиры, которая недовольно заворчала, сердясь на необходимость вовлекать в сделку еще одного человека и, следовательно, потерю части комиссионных. Конский Хвост не обратил на нее внимания и провел Мэнна и Бекки через маленькую дверь в конце комнаты. Он закрыл за ними дверь, повернулся и усмехнулся, глядя на Мэнна.
Затем он осмотрел Бекки с головы до ног.
— Мать твою, Джонни, — заметил он на кантонском диалекте, — совсем неплохо.
Мэнн ухмыльнулся:
— Вспомни про свои гребаные манеры и говори по-английски, деревенщина. Бекки, это детектив Тин… Конский Хвост. Он один из лучших копов, работающих под прикрытием, и мой старый друг. Бекки работает вместе со мной над одним делом. Она из Лондона.
Конский Хвост вытер руку о штаны и протянул для пожатия Бекки:
— Счастлив познакомиться.
— Я получил твое послание. Что у тебя есть для меня?
— Полагаю, ты в курсе, что ходят слухи, будто ты работаешь на Луна?
— В курсе.
— Есть еще кое-что. Говорят, ты работаешь на новую группировку — «Белый круг».
— Это все, что у тебя для меня есть?
— Болтают, что Лун сам все подстроил. Он хочет войны, чтобы расправиться с противниками и захватить все выгодные пути секс-трафика. Якобы он руководит новой группировкой, используя белых торговцев, которые уже проявили себя на Филиппинах. Пока они делают за него всю грязную работу, а потом он от них избавится.
— Зачем ему была нужна гибель женщин в Лондоне?
Конский Хвост покачал головой и состроил гримасу:
— Чтобы сбить всех с толку. Чтобы все выглядело убедительно. Не знаю, но думаю, от него можно всего ожидать.
Мэнн взглянул на Бекки и показал на груду чемоданов и сумок:
— Мы не можем уйти с пустыми руками.
— Выбирайте. — Конский Хвост стянул простыню с груды за дверью, снял «Калашников» сверху и показал на прекрасные подделки сумок фирмы «Шанель». «Калашников» он отложил в сторону. — Возьмите вот эту. Она подойдет к вашему туалету. — Он протянул ей небольшую кремовую сумку без ручек.
— Спасибо. — Бекки неохотно взяла ее, но в душе была довольна.
«Интересно, — подумал Мэнн, — когда ей в последний раз что-нибудь дарили?»
— Пять сотен гонконгских, Мэнн.
— Отстань! Я за это дерьмо платить не собираюсь. Три сотни, и ни цента больше. — Он усмехнулся.
Конский Хвост отрицательно покачал головой:
— Четыре.
— Добавь еще пару чемоданов, и договорились.
Глава 31
Сюзанна сидела на стуле за столом Эми, пока девочка расчесывала ей волосы. Сюзанна сказала, что щетка сделана из щетины кабана. Эми хотелось знать, имела ли она в виду настоящего дикого кабана, дикую свинью, но она не стала расспрашивать, поскольку Сюзанна сердилась, когда Эми задавала вопросы. Она хотела, чтобы девочка молчала и расчесывала волосы, а если она не послушается, Сюзанна снова могла поступить с ней ужасно. Могла заставить ее пить соленую воду, как накануне, и потом Эми всю ночь тошнило. Эми пришлось спать около унитаза — она боялась испачкать постель. И еще Сюзанна могла ее ударить.
Щетка из щетины была мягкой. Это означало, что Эми могла расчесывать волосы Сюзанны длинными, сильными движениями, так, как ей нравилось. Сюзанна закрыла глаза.
В соседней комнате пятнистый дядя, Тони, уходя оставил включенным телевизор. Начался сериал «Истэндеры» — Эми узнала музыку. Обычно она этот сериал пропускала, в это время она готовила уроки, но иногда смотрела сразу несколько серий по воскресеньям, когда их повторяли.
Сюзанна напивалась. Эми много раз видела, как люди напиваются. Она даже свою мать видела пьяной. Та вдруг делалась веселой, смеялась и пела, а потом становилась несчастной. Иногда Эми успевала заснуть, тогда мать приходила, будила ее и заставляла слушать, как она ее любит. И Эми чувствовала, что от матери пахнет спиртным. Но она ее любила — это самое главное.