А потом и сами убедились.
Сусанна сама из себя была красивой; такая вся породистая дама — ноги толстые, грудь большая, а талия тонкая, хоть ущипни. Длинные рыжие волосы Сусанна укладывала в калач, губы красила ярко-красным, и всегда носила шпильки — для деревни неслыханное диво.
И вот как-то вечером, когда в магазине народу было тьма, Петька, став посередине, огорошил всех новостью:
— А я нынче Сусанну отымею.
— Да ну? — плюнул в его сторону Егор — водитель автобуса в райцентре. — Кто ты, а кто она?
— Не верите?
— Нет.
— А приходите через три час под ее окно, сами все увидите.
И вот в назначенное время возле дома Сусанны собралась вся деревня. Толкаясь локтями и шикая друг на друга, разинув рты и до боли расставив зенки, все внимательно смотрели на то, как в ярко освещенной комнате, распластав по кровати белое и пышное тело, лежит Сусанна. Над нею, расстегнув рубаху и до колен приспустив штаны, стоял Петька, бесстыдно выпятив свой тощий зад. Петька водил членом между пышных грудей Сусанны, а та стонала и извивалась под ним, словно гадюка.
— Да ты скотина, — вдруг из толпы выскочил Егор и, растолкав всех локтями, побежал к двери. Резко ударив ногой, он вскочил в дом Сусанны. Всем было хорошо видно как, ухватив Петьку за шиворот, он поволок его куда-то. А потом свет выключился.
Через неделю была свадьба — новая учительница младший классов выходила замуж за Егора.
И стали они жить в ее доме.
Иногда случайный прохожий мой видеть, как ночью, не закрыв окно и не выключив свет, Сусанна страстно сосет у мужа член, или он нежно лижет ее попку, поставив коленками на постель. Егор любил по-всякому ласкать свою жену, но особенно часто делал это на столе, подложив ей под спинку стопку непроверенных тетрадок, а пяточки — себе на плечи. Голова Сусанны в это время свободно свешивалась книзу, и длинные волосы рассыпались свободным каскадом аж до пола. Егор толкал ее членом в нежную дырочку, губки были раскрыты в сладострастии. И в это же время часто под окнами караулил Петька, от зависти он сглатывал слюну и нервно теребил руками свой некрасиво обвисший орган.
— Так тебе и надо, гад, — гневно плевалась в его сторону Светка, случайно проходившая мимо. — Будешь знать, как унижать женщин.
5.
Света. Она не терпит соперниц.
А Света была звездой минета.
Никто в деревне не знал, сколько ей лет (нескольким подругам она призналась по секрету, что тридцать пять), но она специально не выходила замуж, потому что знала: как только выйдет — так сразу же и попадет в золотую клетку. А она этого не хотела. Потому что вокруг столько мужиков, а тут бац — и все они не твои.
И все из-за того, что ты типа мужняя жена?
"Да, хитро это мужики придумали, — часто размышляла Света. — Им, видишь ли, можно все — гулять направо и налево, заводить любовниц, да еще и жены должны их ублажать. А нам, женщинам, все это зазорно. Ну почему так?"
Вот и решила Света, что раз она останется холостой (а значит, ничейной бабой), то у нее все-таки больше возможностей, и прав.
И стала Света наряжаться. С утречка пораньше, когда замужние женщины, едва вскочив с постели, опрометью бегут к плите (чтобы начать готовить завтрак, а потом сразу же в хлев, на огород — ну и дальше так по плану), то Света, лениво отбросив в сторону одеяло, шла на кухню и ставила чайник — только для себя. Потом она становилась возле зеркала и проводила там битый час — укладывая короткие черные волосы в прическу и разрисовывая лицо. Губы Света покрывала ярко-алой помадой, тени наносила синие, туши на верхние ресницы столько, что векам тяжело было держаться параллели.
В ушах у Светы было множество сережек — золотых колечек, гвоздиков и просто обычных висюлек. Да и пальчики все в кольцах.
Местные бабы знали, откуда она брала все это добро: дарили мужики.
— А мне, что ль, жалко? — смеялась Света, когда кто-то из них несмело вдогонку шипел "шалава". — Ты сама-то пошире раздвигай свои толстые ляжки, корова, может быть, и тебе кто-то даст копеечку.
Да, иногда Света вела себя уж очень некрасиво по отношению к остальным женщинам. Но, с другой стороны, такая уж она уродилась — что с ней взять?
И мал-помалу в деревне все даже привыкли, что так оно и должно быть. И женщины уже не ревновали к Свете своих мужей, потому что знали — все это зазря, и даже хуже будет, если пикнешь.
Особенно любила Света делать миньет.
Вот закончится у нее работа, выпьет Света чаю, а потом медленной походкой идет к дверям местного клуба.
— Эй, Юль, — орала она (это когда еще Юлька работала в клубе уборщицей). — Открывай-давай.
А потом в библиотеке, на мягком красном диванчике еще тех, советских времен, Света ложилась плашмя и, взяв в руки какой-то фолиант, упорно ждала.
И ждала она, в принципе, не долго. Так как все мужики в деревне знали, что вот в такое-то время, в клубе, в библиотеке, на красном мягком диване лежит сейчас Светка. И что книгу она читает просто так — чтобы скоротать время. А на самом деле ждет — кто же сегодня будет первым?
Когда в двери библиотеки несмело стучались, баба Дуня Кулакова — древний артефакт времен несбывшегося коммунизма знала: это к Свете. Потому что иначе кто? Это было бы просто концом света, если б в библиотеку пришел читатель.
Медленно проковыляв к двери, баба Дуня прокручивала ключ в замке и, впустив "читателя", закрывалась обратно. И пока она писала в карточке "клиента" название выбранной им книги и сроки ее возврата, тот с воодушевлением ублажался со Светкой.
— Ну вот, — радостно взглянув на кувыркающуюся парочку сквозь мутные стекла огромных очков в черепаховой оправе и, поправив костлявой рукой малюсенькую седую гульку на загривке, баба Дуся вовсю спешила оторвать и свой кусочек счастья.
— Ну, баб Дусь… — умолял ее почти сквозь слезы "благодарный читатель", ну запишите на меня еще какую-то там книгу. Самую толстую, пожалуйста? Но только не…
— Э нет, шинок… — шепелявила баба Дуня и, отбросив на диво сильной рукой от члена Светку, хваталась беззубым ртом за него сама. — Хошь чуток…
Поэтому все Светкины ухажеры вовсю спешили управиться, пока баба Дуня корпит над формуляром.
И вот как-то Ванька Буркин лихо решил эту проблему — он организовал сбор денег бабке на выпивку. И теперь хоть до полночи можно было любить Свету — в библиотеке, просто на диване: баба Дуня все это время крепко спала, на полу возле нее стоял бутыль с самогоном, а во рту торчала трубка. Похрапывая во сне, баб Дуня делала сосательные движения. А в это время на диване вовсю сосала Света.
И всем им было во как хорошо.
ГЛАВА ВТОРАЯ — ПОДРУГИ
1.
Варя. Брак не удался.
И тут в деревню возвратилась Варя.
Не выдержав ее непомерных запросов, ежедневных выпивок, скандалов и драк с другими женами, Ибрагим купил билет на самолет и самолично посадил Варю в его салон. Пристегнув бывшую жену к сиденью ремнями безопасности, он дал стюардессе тыщу баксов, и сказал, мол, смотрите, чтобы не убежала обратно.
Всю дорогу Варя кричала в иллюминатор, зовя Ибрагима и прося у него пощады, так что стюардессы, под конец не выдержав, вынуждены были заткнуть ей кляпом рот. Обессилевшую и зареванную, они высадили ее в столице и, пожалев, дали с собой немного денег. Именно за них Варя и купила билет на свой автобус.
Едва переступив за калитку родительского дома, Варя сразу же упала на траву и разрыдалась — конечно же, от счастья.