Довольный очередным подвигом, Вася вернулся на то же место в центре зала ожидания Московского вокзала, где стоял до того, как к нему начали обращаться с просьбой о помощи незнакомцы. Вскоре он заметил ту пожилую женщину, которая просила его помочь с билетами. Она выходила из зала с кассами, держа в руке паспорт с воткнутым между его страниц билетом, и благодарила какого-то мужчину, улыбающегося ей в ответ. Васе стало стыдно, что он признал в женщине, которой на самом деле нужна была помощь, простую попрошайку. Тут он вспомнил еще один нюанс. Когда в публичном доме к нему заходили на смотрины проститутки, то прежде, чем входила очередная девушка, он слышал их хихиканье, доносившееся из коридора. Позже он спросил у Марины, чего это они там так смеялись? Она ответила, что, выходя из комнаты Василия, девчонки шутили, мол, иди теперь и ты посмотри, как сама святая невинность пришла предаваться греху. Вася осознал, что три дня работы на саркофаге и один день коротких медитаций на местах силы изменили восприятие людей его личности. Он действительно смог набрать излишек энергии, на свет которой все начали слетаться, как ночью мотыльки на горящую лампочку. Эту энергию действительно можно было пустить если не на изменение жизни, то хотя бы на некую сверхработу, необходимую для осуществления хоть чего-нибудь, что Вася хотел совершить. Но он попусту потратил ее на секс с проституткой, так бездарно распорядившись предоставленным ему шансом.
Заячьи забавы
По возвращению в Москву вернулась и привычная жизнь Васи. Хоть пережитые события на саркофаге и изменили Васино отношение к обучению в школе сдвига точки сборки, однако это никак не повлияло на его образ жизни. Он по-прежнему ничего особенного не чувствовал во время медитаций, когда пытался вызвать у себя ощущения хоть сколько-нибудь напоминающие те, что были у него в последний день саркофага. Продолжая посещать занятия в школе, он понимал, что та работа, которую ученики пытались производить на уроках, была в лучшем случае просто репетицией того, что надо будет делать, когда они на самом деле научатся смещать свои точки сборки в необходимые для выполнения данных практик позиции. Но беда заключалась не в этом. Большая часть учеников действительно верила в то, что они на уроках овладевают какими-то сверхъестественными способностями и выполняют ритуалы, которые хоть сколько-нибудь влияют на мир. Но еще хуже было то, что когда инструктора после каждой практики просили учеников поделиться своими впечатлениями от работы, то последние с азартом начинали рассказывать о своих фантазиях, которые не имели никакого отношения к эзотерической практике. Авдей и Лана с удовольствием выслушивали весь бред своих подопечных и довольно констатировали, что практика удалась, чем еще больше селили в учениках уверенность в том, что это и есть настоящая эзотерическая работа, лишая таким образом учеников возможности научиться выполнять все правильно. После Саркофага Вася знал, что значит действительно увести свою точку сборки за диапазон ее фиксации и какие процессы при этом начинают происходить с телом. На занятиях же и близко ни на что подобное никому не удавалось выйти. К этому моменту Вася не обучался и года в школе, но его группа уже выполняла такие практики, к которым не все монахи тибетских монастырей подходят к концу жизни. Получается, все ученики знали, что надо делать своим сознанием для получения желаемого результата, находясь в нужном для этого состоянии, то есть находясь с точкой сборки в нужном положении, однако смещать эту самую точку сборки на самом деле так никто и не научился. И дело даже было не в том, что за столь короткий промежуток времени это сделать трудно, а в том, что инструктора с самого начала не уделяли этому основополагающему процессу много времени. И их можно было понять. Ведь если бы из занятия в занятие они по три часа медитировали в позе «стояние столбом», учась реальному смещению точки сборки в заданную позицию между ладонями, то большая часть учеников сразу бы перестала посещать лекции ввиду физической неспособности выполнять подобные упражнения. А оставшаяся часть тоже бы не долго продержалась: им бы просто стало неинтересно заниматься сильно усеченным цигуном вместо того, чтобы поскорее начать изучать заклинание на деньги, ради чего, собственно, и пришла основная масса слушателей. В итоге, спустя несколько месяцев они знали, как наколдовать несметные богатства, но в то же время еле наскребали денег на оплату очередного занятия. А единственными людьми, которые богатели после этих практик, становились сами инструктора, которые, в добавок ко всему, за очередной цикл семинаров умудрялись понапродавать этим же ученикам артефактов примерно на такую же сумму, что и стоили занятия, для того, чтобы их работа по обогащению проходила проще и эффективней.