Васе казалось, что этот автобус несется как вагонетка по американским горкам, подлетая в воздух после очередного подъема, а затем с бешеной скоростью слетая вниз, чтобы разбиться о дно дороги перед следующим резким взлетом. Но, несмотря на кажущуюся безысходность, водителю из раза в раз удавалось сохранять контроль над машиной, и их вагонетка продолжала то взлетать на подъемах, то со свистом устремляться вниз на очередном спуске. Вася понимал, что от него ничего не зависит и, по всей видимости, водитель все-таки знает, что делает. К тому же, такая езда воспринималась как захватывающее развлечение, и Вася решил, что лучше всего будет расслабиться и постараться получить удовольствие от такого аттракциона. Он видел, что Ирек встревожен не меньше и его так же забавляет такое хождение по грани лезвия. Переполненный эмоциями Вася начал кричать и ему тут же в этом деле составил компанию его мускатный сотоварищ.
В тот момент все пассажиры видели одну и ту же безлюдную пустыню. Одну и ту же бесконечную черную дорогу, сливающуюся с ночной мглой сразу за тем местом, докуда могли достать фары автомобиля. Все детали воспринимаемой картины были одинаковыми. Но точки сборки мускатников и обычных алкоголиков были достаточно далеко друг от друга, чтобы одинаково воспринимать происходящее. Но и Вася и Ирек понимали, что такому искаженному восприятию поспособствовал плод чудодейственного растения, поэтому переживать, скорей всего, не о чем. Хотя такое осознание нисколько не влияло на то, что спокойная езда по гладкой дороге воспринималась ими как катание на американских горках.
***
Наступило утреннее похмелье. У Васи ничего не болело, однако чувствовал он себя совершенно разбитым и лежал на кровати как труп не в силах пошевелиться. После пробуждения он долго смотрел в одну точку перед собой с мыслью, что надо как-то себя пересилить, подняться и сходить позавтракать. Но спустя несколько минут воли на это по-прежнему не прибавилось, и он еле дотянулся до пульта, чтобы включить телевизор, который, по его мнению, должен был помочь скоротать время до того момента, когда все-таки импульс намеренья появится, и он сможет встать и привести себя в порядок. Телевизор включился на русскоязычном канале, по которому шел какой-то советский мультфильм. Вася продолжил пялиться в одну точку, сместив взгляд со стены на экран телевизора. Мультик проходил для Васи фоном, и он абсолютно не пытался вникнуть в его сюжет, больше предпочитая жалеть себя, сетуя на вселенскую лень, которая ни с того ни с сего его одолела.
Прошло несколько минут просмотра, как вдруг Вася встрепенулся в негодовании от увиденного и решил сосредоточить внимание на том, что он смотрит. Ему показалось, что по телевизору показывают какую-то абсолютную бессмыслицу. Сначала он не вникал в суть происходящего, но затем его все-таки привлек какой-то момент, который никак не мог оказаться в добром советском мультфильме. Вася постарался понять, о чем повествует история, но все, что ему удалось уловить, - это то, что несколько примитивно нарисованных зверей, статично расположенных по периметру экрана, по очереди, вместо связанного диалога, издают странные звуки с большими паузами. Вася понимал, что такой тупой и бессмысленный мультфильм не могла бы пропустить на экран строгая советская цензура. Однако факт оставался фактом. На телевизоре не разворачивалось никакого сюжета. Звери ничего не делали в течении всего показа, и только иногда лениво открывали рот, чтобы издать некое подобие короткого звериного воя.
Вася напрягся и постарался присмотреться к деталям мультика. Если рассматривать зверей по отдельности, то они выглядели вполне адекватно, но при любой попытке воспринять картину целиком мультфильм сразу же превращался в полную ахинею.
Вася продолжал лежать и дивиться воспринимаемому, в то время как в дверь постучался его брат по несчастью. К удаче Васи, он накануне забыл запереть дверь в номер, поэтому ему не пришлось делать лишних невыносимых телодвижений. После разрешения зайти, Ирек вяло вполз в комнату и справился у Васи о его самочувствии.