Однако более странным для Зур’даха было то, что гнолли…тоже не сопротивлялись. Стражники ходили по их территории как у себя дома.
Зур’дах расслышал крики гноллских вожаков, которые, как и Шарх, приказывали своим соплеменникам не рыпаться и не сопротивляться.
— Вы бы положили копья на землю, — посоветовал Шарх друзьям, — а то стража может подумать, что вы сопротивляться вздумали. Это может плохо кончиться.
— Ты знаешь, зачем они тут? — спросил Маэль.
— К сожалению, знаю. — мрачно сказал Камнебрюхий. — Вы и сами всё увидите. Нечего расспрашивать. Идите, собирайте детей!
Последнее он приказал уже своим мутантам, которые тут же рванули выполнять приказ.
Больше ничего Шарх не сказал, только пристально на них посмотрел — и всё.
А может, он и сам хочет, чтобы мы оказали сопротивление? — мелькнула мысль у Зур’даха, — Это бы решило его проблему в виде нас.
Тем временем, наружу выбрался перепуганный Ыглар с кучкой других детей. Тех самых, которых друзья тренировали.
И как бежать, когда эти мелкие идиоты прицепились к нам? — вдруг подумал Зур’дах, а потом взглянул на наездников на птицах, — А от них вообще возможно сбежать? Нас же будет видно отовсюду… Впрочем, а зачем нам бежать? Нас пока никто не трогает…пока…
Стражи бродили среди трущоб и выталкивали в центр детей и совсем молодых гоблинов. Часть стражей продолжала выскакивать из тоннелей.
Ну а потом с неба спустился член Ордена Заката на огромной птице. Он приземлился прямо в жилища гоблинов, и птица, взмахами крыльев, раскидала жилища. Их просто смело в стороны. А молодой человек спрыгнул и втянул воздух, после чего скривился.
Практик был в черно-красных одеждах.
И вот даже глядя на этого орденца, Зур’дах чувствовал, как инстинктивно начинает использовать Кровь. Потому что этот человек был опасен — опасен на уровне инстинктов. Последний раз молодой гоблин чувствовал подобное когда сражался против кучи драуков вместе с Чернопрядцем.
Маэль тоже вздрогнул, понимая, что ситуация резко накаляется.
Пока стража выпихивала детей к центру трущоб, к границе, Шарх молча и обреченно смотрел на всё это, даже не пытаясь вмешиваться, хоть, Зур’дах был уверен, с несколькими десятками стражи он и его мутанты бы справились. На людских и гнолльских территориях происходило всё то же самое. Только там не приходилось выкуривать никого из подземных тоннелей — просто потому, что там их не было.
Значит, они тут уже обо всем договорились, — решил Зур’дах, глядя на слаженные действия стражников и отсутствие сопротивления со стороны трущобников.
Молодой человек, приземлившийся на самой огромной птице прямо в центре трущоб, чего-то ждал. И скоро стало понятно чего. Из ворот выехала запряженная ящерами повозка и помчалась прямо к нему по границе трущоб, правил ей старый-старый практик Ордена.
Хоть до молодого практика Зур’даху было несколько сотен шагов, слова, которые произнес старик, он услышал.
— Глава, — поклонился старик.
А потом из повозки высыпали крепкие и мускулистые люди, которые дружно вытащили наружу большой булыжник. Он был покрыт странными выемками и символами.
— Зур’дах? Мы это… Может, бежать будем? — вдруг предположил Маэль.
Фактические, конечно, шансы сбежать у них были, вот только на практике сделать это было сложно. Пришлось бы прорываться с боем.
— Нет, — вдруг ответил Зур’дах, — Я хочу увидеть, что они хотят сделать. Возможно, это важно.
Он подсознательно чувствовал, что сейчас произойдет что-то важное для всех, и хотел увидеть это.
— Эм… — робко протянул Маэль, — А тебе не кажется, что если что-то случится, то бежать будет уже поздно?
— Случится «что»? — разумно предположил Зур’дах, — Не убьют же они тут всех. Шарх хоть недоволен, но спокоен, неспроста это. Значит, он знает, что им надо. И не в рабы же они пришли нас брать….
— А детей тогда зачем сгоняют? — спросил Маэль.
— Не знаю… Не только детей, вон, молодых тоже гонят.
Интересовал Зур’даха только один человек — это глава, возле которого выгружали булыжник. Через минуту его установили посреди границ трущоб, и быстро расчистили пространство вокруг.
Глава показывал, что и где расчищать, и стражи широкими щитами просто сносили всё в стороны. Когда они закончили, орденец просто взмыл на высоту сорока шагов и взгляды всех трущобников тут же обратились на него. Впрочем, не только их, стражей тоже.
Оказавшись на высоте, он хлопнул в ладоши и по всем трущобам пронеслась звуковая волна, на мгновение оглушая всех вокруг.