Но сейчас это было уже неважно.
Генномодифицированный бигль выбрал своего настоящего хозяина.
***
Уже через час мы: я, Вой, активно отряхивающийся от светящегося лишайника, прилипшего к его шёрстке, отдохнувший Грох и широко улыбающийся Стефан Мясницкий — стояли перед синеватой поверхностью огромного (метров пятнадцать в ширину и три в высоту) Портала. Из него то и дело выныривали весёлые торговцы с корзинами фруктов, мешками муки, картофелем и тканью, грязные зеваки, подозрительного вида личности в капюшонах, оборванцы, важные купцы и даже октопусы, на которых здесь не обращали особого внимания… Портал соединял две части шумной ярмарки, первая из которых находилась здесь, в богом забытом Первом мире, а вторая — в не менее загадочном Втором.
— Ну и что стоим? — хмыкнул Грох, баюкая зарастающую плотью руку. — Вперёд!
Глава 25. Белый носорог
Передо мной, инквизитором Храма Носорога, стоял трижды проклятый всеми Тремя Великими Храмами сектант, возродивший тот самый культ, с целью уничтожения которого я и был отправлен в Первый мир по заданию правой руки Главного Носорога.
Через рубаху на его груди, едва не прожигая ткань, просвечивала татуировка чёрной сколопендры. А в шею, чуть выше ключицы, был встроен мифический Чумной генератор — священный артефакт еретического тотемного божка.
Проклят как последователь Гремучей змеи.
Проклят как последователь Сколопендры.
Проклят как игрок, принявший плоть Зелёного бога.
Самое время применить ульту, Лоренс!!
— Еретик, именем Лучезарного Владыки, я отбираю твои жизненные си!..
Но закончить я не успел.
Вторая ладонь напрочь отмороженного сектанта под двумя культами, Чумным генератором и Чешуйкой Зелёного бога, оказалась на моей шее.
— ЧУМА! — как будто сразу десяток демонов заревели, совершенно оглушая и блокируя движения.
Сколопендра на груди Отмеченного превратилась в чёрный провал в Преисподнюю, а алые глаза твари окончательно прожгли его рубаху. По руке еретика прошла энергетическая волна. Костяшки пальцев захрустели и, будто тески, сжали кадык, оставляя на коже синие гематомы. Из-под грязных (до ужаса грязных!) ногтей показались чёрные нити, напоминающие паутину. Рука почернела и напоминала теперь обугленную конечность подорвавшегося на растяжке Яхонта.
Чуть уловимое жужжание Боевого окуляра, считывающего окружение… Я обмер: по мёртвой длани сектанта струилась смерть. Натуральная смерть, вот-вот готовая завладеть моим телом.
Но что это?.. Во взгляде еретика мелькнул страх! Настоящий страх, Лоренс… Страх поражения, страх смерти. С каждой секундной Отмеченный всё больше слабел, и действие Чешуйки вот-вот должно было прекратиться.
Продержись я ещё несколько мгновений — и победа была бы на моей стороне…
Но я не продержался. И вскоре чёрные нити проникли под кожу, перенося Чуму.
Холодное касание — глухой удар о крышку VR-капсулы — темнота.
***
Я умирал. Чувствовал это буквально всеми клетками тела. Рубаха — в крови. Волосы сбились. Изо рта течёт пена, а перед глазами разрастается тёмное пятно, готовое поглотить первую из трёх жизней инквизитора Храма Носорога по имени Лоренс Дрейк. Сектанты скрылись. Надо мной склоняется испуганный Самуэль с изорванной на животе рубахой в крови.
Пытаюсь что-то спросить, но выходит только хрип и кашель. Самуэль перевязывает мои раны, полученные при падении на VR-капсулу. Он прекрасно понимает: инквизитор обречён, но всё-таки пытается остановить кровь из разбитой головы.
Но Отмеченный?.. Он уже на полпути к Порталу вместе с Чумным генератором и татуировкой Сколопендры!!
Несколько часов на перерождение — и я его точно упущу.
Выход один, Лоренс.
Страшный. Возможно, даже омерзительный… Но вместе с тем единственно возможный.
Я собираюсь с силами и, отхаркивая кровь, шепчу склонившемуся надо мной носорогу:
— Прости, Самуэль, но таков долг инквизитора…
Боевой окуляр жужжит и раскручивается против часовой стрелки.
— Именем Лучезарного Владыки, — с каждым словом мой голос становится всё твёрже. — Я отбираю твои жизненные силы, Самуэль!
Из Боевого окуляра бьёт синеватый луч, мгновенно проникая в глазницы игрока. Самуэль пытается отстраниться, но магическая способность артефакта — ульта — слишком сильна, чтобы ей противостоять.
Через минуту на каменный пол падает скрюченный труп носорога, а я, излечившийся и вновь полный энергии, поднимаюсь на ноги.
Правую руку привычно холодит рукоятка плазмогана; его сектанты взять или забыли, или, объятые ужасом, побоялись. Нож № 23 болтается на поясе. Отодвигаю обезображенный труп Самуэля ногой и, пошатываясь, направляюсь к выходу из бункера.
***
Яхонт подорвался и потерял свою третью жизнь, отправляясь в небытие. Теперь его изуродованный труп лежит перед Дверью, дожидаясь падальщиков. Шрам был побеждён отмороженным сектантом и вскоре появится на респауне. Самуэля я прикончил сам, чтобы не терять столь драгоценное теперь время на перерождение…
И после всего этого еретики посчитали, что сумеют сдержать меня, закрыв Дверь бункера? Даже смешно.
Старый механизм дал сбой, и закрылась Дверь не до конца — а уж расширить отверстие и проскочить через него при помощи навыков красного мангуста не представляло особого труда… Во всяком случае, так мне показалось на первый взгляд. В итоге пришлось потратить почти все заряды плазмы — и только с десятого выстрела шипящий зеленоватый металл оплавился настолько, что позволил мне тенью проскочить наружу.
***
Уже у самого Шроснберга раздался звонок на видеофон. Я выудил артефакт из-за пазухи и, скривившись, прочёл:
Коллекционер, Храм Носорога
— Принять вызов.
Старик был после очередной тренировки. Он курил трубку, вальяжно раскинувшись на дорогом кресле в белом традиционном балахоне Храма, мокром от пота. Такой же противный, мерзкий и вместе с тем столь же проницательный и хитрый, как и всегда.
— Здравствуйте, уважаемый жёлтый стра…
— Привет, Лоренс, — бросил Коллекционер. — Ничего не хочешь мне сказать?
Он старался говорить спокойно, но по истерическим ноткам в голосе становилось ясно, насколько жёлтый странник зол.
И вот дёрнул же его чёрт звонить мне в таком настроении! — пронеслось в голове. — Ладно, спокойнее, Лоренс. Главное в разговоре с Коллекционером — спокойствие.
— Не понимаю, о чём вы, уважаемый жёлтый странник. Операция идёт по плану… Да, есть небольшие задержки и трудности, но когда имеешь дело с сектантами, сами понимаете, ничего предсказать невозмож…
— Ты мне зубы-то не заговаривай! Где Отмеченный, инквизитор?! — жёлтый странник вновь меня перебил, наверное, впервые на моей памяти используя фразеологизм к месту.
Его меленькие глазки окончательно скрылись в паутине морщин, в ярости Коллекционер вскочил со своего кресла, и теперь видеофон выдавал крупным планом его обезображенное старостью и нервами лицо.
Старик давил психологически — и в этом деле ему не было равных.
Честно говоря, после всего произошедшего я уже плохо соображал и попытался хоть как-то занять неловкую паузу, стараясь при этом не выдать лишнего и не попасться на откровенном вранье, ведь непонятно, что именно известно жёлтому страннику, а что нет.
— У них оказалась Чешуйка Зелёного… В общем, двух носорогов: Яхонта и Шрама — убили… Третьего, Самуэля… эм… ну, короче, он тоже погиб. Сейчас я один, в процессе погони… — но Коллекционер не дал мне закончить, снова перебивая.
— Ложь!!
Десять жёлтый носорогов вспыхнули, просвечивая сквозь традиционных балахон Храма, совершенно белые крепкие зубы разломили курительную трубку, словно зубочистку, а разом увеличившиеся мышцы едва не порвали мокрую от пота ткань…
Но было и ещё кое-что; шокирующее, по-настоящему страшное, заставившее меня в ужасе замереть посреди дороги. В своей ярости Коллекционер уже не контролировал огромные силы, и вместе с десятью жёлтыми носорогами под балахоном вырисовались сразу три белых носорога… Буквально на мгновение! Но моей реакции, прокачанной татуировками красного мангуста, хватило, чтобы это заметить.