– Мне снятся странные сны… – Вдруг сказал я.
– Ну… – С напускным удивлением улыбнулся он, ожидая продолжения моего признания.
Я посмотрел в его глаза, которые в этот момент показались мне бесцветными и совершенно пустыми – словно за ними начиналось то самое бесконечное пространство, ждавшее нас после смерти.
– Как будто я женат на Жанне д’Арк, – ляпнул я первое, что пришло в голову.
– Да, хороший сон, – в его глазах появилась какая-то жизнь, и он несколько натянуто рассмеялся, – значит, впереди у тебя большие свершения.
– Значит, тебе сейчас абсолютно все ясно в этой жизни? – Я посмотрел ему в глаза.
– Ну-у-у, не совсем… – Протянул он с улыбкой. – Например, остается совершенно непонятным, почему некоторые девушки так красивы… – Он рассмеялся. – В самом деле… Зачем нашему высшему «Я» нужна физическая красота? Вон глянь хотя бы на Айгульку… – Давид обернулся к ней и повысил голос, чтобы она слышала. – Такие сиськи, такая жопа, ноги, не говоря уже о мордашке… – Он с хитрой усмешкой разглядывал вернувшуюся из степи девушку. – Охуеть просто… И все исчезнет через несколько лет. Зачем тогда создавалось таким красивым? Или, может быть, это на самом деле, вовсе не красиво, а отвратительно… Но почему тогда мы воспринимаем это как красоту?
– Чтобы такие старые ебари как ты, теряли рассудок и на задних лапках передо мной ходили, – рассмеялась Айгуль.
– Тоже неплохо… – Давид лег на свой рюкзак и прикрыл лицо панамой.
После привала мы опять шли вместе с Айгуль в самом хвосте каравана. Но ее настроение теперь резко изменилось. Она была мрачной и погруженной в себя.
– Чем же я похож на Мэтью? – С деланной усмешкой спросил я.
– Я пошутила. Ты на него совсем не похож… И слава Богу. Мэтью, между прочим, потом даже в Алма-Ату приезжал. Хотел, чтобы я с ним уехала. Но я его послала… Прикинь, он приехал как раз на следующий день после того, как я сделала аборт, – она горько усмехнулась. – Вот придурок…