– От него? – Я посмотрел на нее.
– Нет, конечно… Это было уже в две тысячи шестом… От Давида.
– От Давида? – Удивился я.
– Да, я виделась с ним в Москве, когда была там в командировке. Когда вернулась, все и выяснилось…
– Но зачем сделала аборт?
– Потому что дура. Родители меня убили бы, конечно, если узнали… Но тогда ведь мне уже было наплевать на мнение окружающих, в том числе на их и на Каскыра. С другой стороны, тогда я просто не хотела ребенка. Совсем не хотела. Дура… – Выдохнула она. – Так что я тихушно в Алма-Ате сделала аборт и никто ничего не узнал.
– А Давид знает?
– Я ему не говорила, но мне кажется, что он догадывается.
– Если догадывается, почему сам ничего не скажет?
– Что он может сказать? Говорить об этом после того, как все произошло – бессмысленно и глупо. Дурной тон – как будто просто трепать языком. Давид не из таких. Я даже до сих пор не знаю, когда у него день рождения.
– И был ли он вообще рожден, или спустился с небес, чтобы учить людей, – съязвил я.
– Мама у него была. Я даже знаю, что он очень тяжело переживал ее смерть, когда ему было восемнадцать.
– Не оттуда ли у него такой интерес к смерти?
– Возможно… – Айгуль пожала плечами. – Мне кажется, что у меня теперь не будет детей.
– Многие рожают и после абортов.
– У меня уже после этого был выкидыш.
– Тоже от Давида?
Она мотнула головой:
– От Каскыра. Волчонок не родился…
Я посмотрел на Айгуль и вдруг подумал, что она совсем не похожа на ту девочку в голубом платьице из поезда в моем детстве. Айгуль была настоящей; в ней не присутствовало ничего, что могло навевать какие-то иллюзорные образы, будить фантазию, выстраивать ассоциации и параллели с ностальгическими детскими мечтами. Хотя, возможно, Айгуль казалась настоящей просто потому, что была нерусской. Инородность и чужесть делали ее образ для меня более контрастным и полнокровным; менее «замыленным».
К вечеру на небе снова появились облака – высокие и ослепительно белые. Во второй раз пролетел вертолет. Вдалеке справа от нас показались большие и неприглядные строения. Все – одного светло-серого цвета.
– Наверное, это и есть военная база, – задумчиво проговорила Айгуль.
– Нам лучше держаться от нее подальше. – Сказала Оля. – В таких забытых богом воинских частях солдаты и мародерством занимаются, и разбоем на дорогах, и даже на близлежащие поселки набеги устраивают.
– Да ну… Херня. – Не поверила Айгуль, – попрошайничать, может, и ходят – даже в Алма-Ате сама видела, но чтобы нападать на поселки… Там пацаны из этих поселков и служат.
– Не знаю, – пожала плечами Оля, – но идти к ним в гости точно не стоит…
Пискнул телефон Виталика.
– Ни фига себе! Неужели связь появилась? – Обрадовано воскликнул он и достал из рюкзака трубку.
– Любимая пишет? – Айгуль с усмешкой глянула через его плечо на экран мобильника.
Виталик увернулся, закрыв экран спиной:
– Просто друзья.
Все полезли в рюкзаки и карманы за телефонами – проверить сообщения и пропущенные звонки, восстановить на мгновение связь с цивилизацией.
У меня оказалось несколько пропущенных звонков и несколько смс-ок.
Звонок и смс-ка от Алекса:
«Как здоровье? Куда пропал? Тобой интересовался Добрынин. Будешь хорошо себя вести – он, может, захочет поработать с тобой. Его номер…»
Добрынин – директор небольшого модельного агентства. Птица гораздо более мелкого полета, чем Алекс, но мне, наверное выбирать не придется.
Пропущенные звонки и смс от Сони:
«Давида ищет милиция за совершение ритуальных убийств. Где ты? Как ты? Если можешь – дай знать, что с тобой все в порядке».
Я невольно огляделся по сторонам. Давид с Сергеем шли впереди, рядом с Малдыбаем, меланхолично покачивающимся в седле. Оля, Виталик и Айгуль неторопливо брели за ними, погруженные в изучение новостей со своих телефонов. «Какой-то бред», – решил я, потом написал ответ:
«Со мной все в порядке. Это не шутка? Мы идем по степи к месту тайника. Кто тебе сказал про Давида?»
Снова оглядев своих спутников, я подумал, что по-настоящему из всех могу доверять только Виталику.
Следующая смс-ка пришла от Сони через несколько секунд:
«Какие шутки?! Вас уже ищет милиция. Как ты можешь от него спастись или сбежать? Где вы сейчас находитесь?»
«Как спастись? Как сбежать?» Я так и не мог поверить в то, что написала Соня. Все, что я знал о Давиде, никак не совмещались с образом убийцы. С другой стороны, во всех этих эзотерических штучках, таинственных практиках присутствовала определенная доля запредельного, которое действительно могло пересекаться со смертью и прочими брутальными вещами. Но я до сих пор не воспринимал это серьезно, относясь ко всему в большей степени как к некой игре, в которую играют взрослые. Вдруг перед глазами возникла сцена с ружьями, когда Давид отобрал у меня «Винчестер» со словами «никогда не трогай оружие, не осознавая, что и зачем ты будешь с ним делать»… Внутри как-то неприятно похолодело. Я начал писать смс Соне, но остановился, не зная, что ответить. «Сегодня убегу» или «Задержу Давида и сдам его в милицию»? В конце концов написал: «Хорошо, спасибо. Буду думать, что делать. Где мы находимся, не знаю. Идем к горам. Недалеко военная часть».