Вторая створка двери открылась, и из нее вышел Давид. Широко улыбнувшись, он неторопливым шагом направился ко мне.
«Я ведь ожидал это. Подспудно ожидал». Волны холода и тепла успели пройти по моему телу до того, как я вышел из очереди навстречу ему.
– Здравствуй, дорогой, – он тепло меня обнял.
– Каким образом? – Спросил я.
– Что «каким образом»?
– Ты же исчез тогда под водой, и все…
– Ну и что? – Давид пожал плечами.
– Как ты не утонул?
– Что, нужно было? – Рассмеялся он.
– Человек же не может так долго под водой без воздуха…
– Да? Я, наверное, просто этого не знал. – Весело подмигнул он мне. – Ладно, что мы тут будем спорить о пустяках. Пойдем… Очень рад тебя видеть.
– Куда? А семинар суфийского учителя?
– Я думаю, суфийский учитель уже выполнил свое предназначение на этой земле, сведя нас сегодня вместе. Теперь он свободен.
По очереди пронесся ропот, что семинар отменяется. Снова холодок прошел по моему телу.
– Ты преподаешь в этой школе? – Спросил я.
– Нет, конечно. Ну пойдем, – повторил он, взял меня под локоть и повел из двора.
Глава 27
Мы шли по улице. С неба начала падать мелкая крупка – то ли дождь, то ли снег, то ли лед.
Мою голову разрывали тысячи вопросов, но я знал, что задавать их бесполезно. Более того – их нельзя задавать. Вместо этого я смотрел на свет фар проезжающих мимо машин. Давид тоже ничего не говорил. Я не знал, куда мы идем – не имело значения. Просто бесцельное движение в ночи, в темном городе, наполненном таким же движением из ниоткуда в никуда, из прошлого в будущее. Хотя времени не оставалось – ни для меня, ни для этого мира. В одной секунде все время Вселенной. Вспомнилась шутка Эйнштейна или еще какого-то физика: «Почему никогда не хватает времени? Просто потому, что времени вообще не существует».
Скоро мы оказались в темном неприглядном дворике, зажатом с двух сторон ветхими и обшарпанными двухэтажными домами. В одном весь первый этаж был обит досками и фанерой. Свет горел только в двух окнах. Остальные зияли черными дырами. Я плелся за Давидом, как покорный телок идет за мясником на убой. Он прошел в центр дворика, обернулся ко мне и сел на снег. Жестом пригласил присоединиться к нему. Именно в этот момент во мне проснулась непокорность.
– Зачем? – Спросил я. – Что ты собираешься делать?
– Просто здесь классно. – Пожал он плечами. – Необыкновенный вид. Можешь сам полюбоваться.
Я подошел к нему и посмотрел туда, куда он показывал. Вид действительно был необычным и завораживающим: шпили сталинской высотки в разноцветных огнях над черной уродливой крышей стоящего рядом с нами дома. Я сел на снег. Отсюда картинка выглядела совсем гротескной. Футуристичный декаданс. Упадок прошлого, бренность и смерть, над которыми возвышалась сверкающая мишура будущего. Прошлое и смерть мне казались привлекательнее искрящихся блесток самоутверждающегося нового дня.
– Ладно, поднимайся, а то жопу отморозишь, – Давид встал с земли и направился к подъезду дома с обитым досками первым этажом.
Мы вошли в полутемный подъезд, со второго этажа которого лился тусклый свет. Под ногами заскрипели деревянные ступеньки. Поднявшись наверх, Давид остановился перед деревянной коричневой дверью.
– Ты здесь живешь? – Спросил я.
– Иногда, – он вытащил из кармана ключ и вставил его в замок.
В квартире все выглядело таким же старым и запущенным, как и двор и дом снаружи. Я как будто попал в сороковые – пятидесятые годы прошлого века. Давид провел меня в комнату и усадил за стол, покрытый темной суконной скатертью.
– Поставлю чай, – он вышел на кухню.
Я прошел в ванную комнату помыть руки. Еще один шедевр упадка и разрушения: грязный, отслаивающийся от стены кафель, замызганное, в паутинках мелких трещин, зеркало, древний медный кран и раковина серо-грязного цвета.
– Почему ты живешь в такой квартире? – Спросил я Давида, когда мы сели за стол.
– Мне кажется, что именно в такой квартире жила когда-то моя мать. Иллюзия, конечно, но почему бы ее не потешить? Глядишь, и она меня когда-нибудь порадует.
– Зачем я тебе нужен? – Вопрос прозвучал грубовато.
Давид молча встал из-за стола, вышел в другую комнату и через минуту вернулся с пачкой белых листов, которую положил передо мной. На титульной странице мелким шрифтом было напечатано «Евангелие от Иоанна»: