Первая волна быстро отхлынула. Поняв, что это безнадежно, противники ненадолго оставили нас в покое. Решили отложить напоследок, видимо. Интенсивность событий резко поутихла. От скуки я метнул Кинжал Древних в гущу схватки и попал в кого-то из орденских. Тот нервно обернулся и наугад рубанул мечом. Рукоять кинжала торчала из его спины, а трехгранное лезвие хищно поблескивало, отражая пламенные атаки магов.
Я рассмеялся. Меня постепенно захватывал азарт битвы, ее стихийный и свирепый узор, который плетут одновременно все в целом и никто в частности.
Внезапно передо мной оказался какой-то упорный черт с фламбергом в руках. О, знакомая железка... Бонусы к защите, повышенный урон и повышенный же риск поломки. Волнистое лезвие танцевало вокруг меня, но я на него не смотрел. Смотреть надо на противника, чтобы угадать его следующее движение.
Мне казалось, что я и Гром — нечто неразделимое. Щит то раскалялся, когда принимал на себя волну пламени, то покрывался инеем от ледяных заклятий или вибрировал, отражая звуковые шторма. В упоении поединком я даже не сразу заметил, что противник пытается обойти меня. Его целью был совсем не я.
Гром предупреждающе коснулся его огненной молнией, но он с упорством психопата продолжал наседать. Словно дразнясь, Лорелея легко уходила от всех его атак. Но тут к фламбергу присоединился еще один ДА, его пантера и дестр, норовивший зайти мне за спину. Пришлось отбиваться сразу от всех, а они сосредоточенно искали брешь в моей защите.
Они атаковали меня с двух сторон, заставляя распыляться и терять дыхание. А затем один из них попытался вскрыть мою защиту комбинацией мощных ударов. И почти преуспел, везучий ублюдок. Чудом увернувшись, я ударил его ребром щита. Но Лорелею при этом тоже надо было чем-то прикрывать, и я загородил ее собой.
Мне показалось, что в горло вдавили зажженную сигарету. Дурацкий фламберг...
Да еще дестр применил Зеркало, отправив молнию моего меча назад. Раздосадованный Гром одарил меня вспышкой боли. Неудачливая молния откатилась назад по клинку и обожгла меня остром разрядом. Из носа хлынула кровь.
«Продам тебя с аукциона», — мысленно пообещал я мечу. И тут же кровь остановилась, а огонь в горле перестал меня мучить — видимо в этот момент Гриб кинул масс хил.
Обладатель кривого меча вновь вклинился между нами. Продолжая атаку, он с пугающей целеустремленностью накинулся на Лорелею. К счастью, она успела увернуться, хотя фламберг отсек прядь ее волос.
Это он зря. Я собрал все молнии меча в одну мощную шаровую, ткнул его под ребра и сразу же с разворота добавил щитом. Получив одновременно укус стали, пламени и электричества в один момент, он не удержал равновесие и рухнул на пол.
И немедленно огненная волна смела его вместе с пантерой, как будто он был пылью.
Оставшийся без пантеры ДА атаковал меня по ногам и тут же долбанул сверху чеканным круглым щитом. Я ощутил тупую сдавленность в носу. Опять кровь пойдет, да что такое.
Рядом маячил тяжелый щит дестра. Прыжком сократив дистанцию, я рубанул мечом по кромке этого щита сверху так, чтобы он ушел вниз и вбок, попадая соседнему ДА прямо в подъем стопы. Тот выпучил глаза, хватая ртом воздух. Да, знаю, чувак, это адски больно... Не дожидаясь, пока он придет в себя, я толкнул его на дестра — тот едва успел отдернуть меч, чтобы не рубануть своего — и переместился вместе с Лорелеей за их спины.
Вторая волна нападавших тоже рассеялась. Видимо все резко вспомнили, какой я псих в ближнем бою.
Лорелея обернулась ко мне и провела рукой по моим губам. На ее пальцах осталась кровь.
— У тебя губа рассечена. И нос разбит.
— Не отвлекайся давай, — сказал я.
Все то время, что я сражался с ними, она не переставала посылать огненные клинки и дождь пламени в центр зала под защитой моего меча. Через головы и всплески скиллов я увидел, как один такой заряд поднимает в воздух несколько масок. Нифига себе, у них даже слетела их пресловутая маскировка! Растопырившись в нелепых позах и тараща глаза на перекошенных лицах, они улетели из зала и приземлились где-то в коридорах с глухим шлепком.
Мы снова слегка сместились, уворачиваясь от стрел, и споткнулись об Орка, ее напарника. Он был мертв.
Я даже не понял, когда это случилось. Вроде только что он носился в самой давке, размахивая мечом, как дубиной, и вот уже лежит тут, и видимо давно. Меч казался крошечным в его огромных руках, из носа текли струйки крови, а в глазах не было ни единой мысли.