Ну или тебя съедят. Это даже вероятнее.
— Я там ничего не забыл, — ответил я.
Врал, конечно. А что еще делать, когда на тебе пытаются ездить?
— Зато я забыла, — спокойно продолжала она. — Вернее, моя дочь и мой покойный муж. Пронесли туда стержень моего сектора.
Я растерял весь свой незаинтересованный вид и вытаращился на нее. Унесли стержень целого сектора? На ебанутый нулевой уровень, в изнаночный разбалансированный мир без сдержек и противовесов?
— Значит, твой сектор скоро исчезнет, — сказал я.
— Да. Через несколько месяцев, если стержень не вернуть.
— А ты пыталась?
— Пыталась. Я сама там была.
Я снова вызвал ее показатели на интерфейсе. Если и была, то неплохо восстановилась после обнуления.
— А зачем они вообще это сделали?
— Мой супруг... С него все началось. Он подружился с этим идиотским Шивандером с пустошей. Они вместе охотились в горах. Шивандер вечно говорил о нулевом уровне, об освоении новых пространств...
Каких еще новых пространств? Да там даже торговли нет. Ее просто не может быть. Все, что тебе нужно, ты можешь только найти или отнять.
Я снова ощутил это странное нетерпение, которое охватывало меня при мыслях о нулевом уровне.
— В итоге они ушли туда втроем — Шивандер, мой муж и моя дочь. В какой-то старой лоу-грейдовой броне, чтобы не выделяться там...
О нет, только не это кудахтанье. Ну в старой, и что? Простудятся, что ли? В топовой их бы сразу сожрали, ей ли не знать.
— Я была там. Я видела, что Шивандер сделал, используя магию стержня. Он построил целый город — лабиринты, фермы, тренировочные лагеря для обучения. Он вербует игроков, тренирует их в адских условиях, чтобы они потом приносили ему артефакты.
— Ему? А что взамен?
— Выживание, — пояснила она, серьезно глядя мне в глаза. — Ты действительно не представляешь, как там все устроено? Жить — уже награда.
Дрожь пробежала по моей спине — смесь отвращения и предвкушения. С одной стороны, я всегда любил, когда все устроено правильно, когда знаешь, чего ожидать.
С другой... с годами это приедается. Надоедают и охота, и погони, и битвы на арене. Надоедает воскресать на холодном сияющем алтаре, чувствуя себя свежим и отдохнувшим — как на прошлой неделе, и на позапрошлой, и вообще всегда.
В последнее время я все больше любил усталость, предельное напряжение и тот кайф, который наступал после него.
У нулевого была еще одна притягательная особенность. Оттуда не было стримов. Записи о происходящем там были доступны только если ты попал туда и провел там больше недели. Все, что нам было известно оттуда, мы знали только по слухам. И от этого было еще любопытнее.
— Мой муж умер там. И я не хочу, чтобы она тоже погибла. Верни мою дочку и стержень, — попросила она. — Исправь нашу ошибку.
— Всю жизнь мечтал исправлять чужие косяки, — фыркнул я. — Дочка-то хоть красивая?
Она плавно провела рукой, вызывая прозрачную пелену интерфейса. Появилось изображение. Похожа на мать, потому что игра делает объединенных в «семью» немножко одинаковыми. Но волосы рыжеватые. Изматывающие рейды и ядовитые испарения болот зеленого сектора не испортили ее белой кожи. Брови вразлет и чувственные губы.
Жаль, что не видно ниже плеч. Ну кто так показывает женщин?
— Сойдет, — сказал я. — Когда заберу оттуда стержень — он мой. Я соединю наши сектора, и ты станешь обычным игроком. Но дочку верну, так и быть. Если этот Шивандер ее еще не прикончил.
— Договорились. Тебе придется вступить в его... — она поморщилась, — объединение. Формально это клан. Но честно говоря больше напоминает секту. Они там чуть не молятся на него. Тебе придется туда вступить и делать все, как он говорит. Не вызывай подозрений, а как прокачаешься — действуй. Я буду навещать тебя, помогу, если понадобится.
Она на секунду отвернулась, и в ее руках возник небольшой нож с ярко-красным лезвием.
— Это отравленный нож. Он убивает сразу — и мобов, и игроков. Сжигает ХП за секунду. Но после этого он двое суток бесполезен — восстанавливает свой ядовитый заряд. С мобов при этом не падает дроп и не идет опыт. И на самых крутых боссов не действует, само собой. Ты должен отдать его тому, кого выберешь в помощники, чтобы расположить к себе. Потому что одному все провернуть сложно и опасно. Это понятно?
Я взял нож. Приятная штука. Наверняка уникальная. Теперь ясно, почему ей понадобился именно наследник — вряд ли обычный игрок преодолеет искушение оставить нож себе. А мы всяких редкостей столько повидали, что нас уже ничем не удивишь. Продавать его за реальные деньги тоже не вариант — слишком велик риск попасться и словить вечный банхаммер, лишившись навсегда статуса и привилегий.