— Ты сердишься на меня за то, что я тогда наорала на тебя? Когда ты меня лечил? Или за октагон? Но это же давно было.
Ну начинается. Я просто смотрел перед собой, дожидаясь, пока она сама отвалится.
Вот уж по кому я точно не скучал. Как же досадно, что именно она является необходимым условием моей задачи.
— Наверное я была немного неправа, — произнесла она словно через силу. — Просто к нам много приходят таких, знаешь... одноразовых... Вступают и сваливают на следующий день. Меня они бесят. Я не ожидала, что ты так долго продержишься.
Я наконец свернул в нашу бывшую комнату и с удовольствием захлопнул дверь перед ее носом.
На моей кровати сидел готически-угрюмый демон. Склизкие щупальца из шеи до колен, четыре блуждающих глаза и ребра, сквозь которые отчетливо просматривались его пульсирующие внутренние органы. Словом, страшненький, как гений чистой крипоты.
Вся кровать из-за него была ужасно сырой. Ближайшие к нему участки прямо на моих глазах покрывались черной плесенью.
Я лениво потянулся к мечу, а демон не менее лениво поднялся и всосался в потолок.
Затем я нашел свитки, которые просил Ораго, и немного постоял в пустой комнате, представляя, как прекрасна станет жизнь, когда я буду управлять сразу двумя секторами.
Когда я снова открыл дверь, рядом с Лорелеей обнаружился Шивандер.
— Ваше испытание закончено. Вы снова можете говорить, — улыбнулся он.
Правда? Так быстро? Хм.
— Отличные новости, — сказал я, изображая официальную улыбку в ответ.
— Вы передадите Ораго, или мне отправить ему сообщение?
Лорелея покраснела. Кажется, сообразила. И теперь совсем не в восторге, что зря потратила свое драгоценное извинение.
Она резко развернулась, взметнув волну огненных волос, и умчалась. Шивандер проводил ее довольным взглядом.
Специально подгадал, скотина. Хочет, чтобы она держалась от меня подальше. Через Лабиринт за нами следил? Блин, это все осложняет.
— Передам, — заверил я его.
***
Я забежал в хижину к Ораго и оповестил его об окончании нашего медового месяца. Лорелея послала мне вдогонку сообщение о том, что мне срочно нужно в лес за какой-то поебенью для зелий, но я замьютил ее.
Мне нужно совсем в другое место. В замок.
— Объясни им, что я вернусь, но только когда я отойду далеко, ладно? — сказал я Ораго. — Я до вечера уже буду здесь.
— Без проблем, — отозвался он.
Я летел через лес и вспоминал девушку с фиолетовыми волосами. Я все ей объясню. Объяснение правда какое-то стремное, ну ладно. Придумаю что-нибудь, не знаю. Перед моими глазами полыхали, сменяя друг друга, два ее облика — виртуальный и реальный. Это раздвоение мне даже нравилось. Как будто встречаться с двумя одновременно.
Наверное она сильно обиделась, если аж в игнор добавила.
Я что, волнуюсь?.. Да, волнуюсь... Хм. Давно со мной такого не было.
Чем дальше я заходил в лес, тем большее облегчение ощущал. Все-таки Лабиринт здорово давит на психику. А еще казалось диким снова начать общаться как обычно, не контролируя себя. Я так давно ни с кем не говорил, кроме Ораго.
Я срезал дорогу, пробираясь прямо через бурелом. Теперь я уже знал лес лучше и не боялся заблудиться даже без подсказок интерфейса. Дважды наступал на мыслееда и едва замечал это. Мораль падала и снова возвращалась, кидая меня от отчаяния к почти уверенности. Говорящие деревья что-то кричали мне вслед, но я не слушал их.
Вот он, замок! И озеро рядом с ним, сверкающее в закатных лучах.
Около озера я увидел небольшую фигурку. Издалека мне показалось, что у нее фиолетовые волосы, и я зашагал быстрее.
Бьярка смотрела на воду и не поздоровалась, когда я подошел. Только скользнула по мне равнодушным взглядом, как будто каждый день тут ходят такие как я, и уже слегка надоели.
Я присел рядом. Вид у нее был не особенно радостный.
— Грустишь?
— Еще как. С каким удовольствием я бы утопилась, не будь вода такой холодной.
— Собор Парижской Богоматери?
— Что?
— Ну, ты процитировала.
— Да... Но ты-то как узнал, Брут? Невероятно!
— В смысле? — оскорбился я. — Ты так говоришь, как будто меня в детстве мыслееды украли и вернули уже тупого. Хорошо же ты обо мне думаешь.
— Да нет, просто... Сейчас уже никто не читает эти старые книги.
— Ну они ведь правда устарели. Что поделать, мир устремлен вперед.
Мы помолчали.
— И почему ты хочешь топиться?
— А почему ты не перезвонил мне тогда? Почему игнорил в чате?