Лукреция польщенно улыбнулась.
— Но я не хотел бы заставлять мою даму ждать. Расскажешь, как отсюда выйти?
— Хорошо, я выведу тебя. А за твою храбрость дам тебе зелья моего собственного изготовления.
Гром, который снова скучал в ножнах, резко обдал меня волной боли. У него было свое мнение насчет моей храбрости.
В изящных ручках Лукреции появилась тяжелая резная шкатулка. Она открыла ее, и я увидел десять флаконов на красном бархате.
— Пять из них яды, а пять — баффы. Яды бросаешь как гранату, — объяснила она. — Вот тут на каждой руны активации. Нажать надо достаточно сильно. Пока держишь — флакон цел. Когда отпускаешь — три секунды, и он разлетается осколками, а яд попадает во врага. Ну или не попадет... Зависит от меткости.
Я кивнул.
— Теперь про остальные. Вот этот, если его капнуть на оружие, усиливает его свойства. На одно применение. Причем не только характеристики, но и скилы, которые ты используешь через него. Скажем, Удар Змеи позволит нанести мечом не два удара подряд, а десять.
Интересно, то есть отравленный нож просто не убьет, скажем, моба, а выгрызет при этом из игры кусок текстуры? А Гром выдаст сумасшедший разряд, как молнию на Юпитере, и я сдохну от боли, потому мне этом всегда тоже достается?
Нет, с этими двумя даже проверять не буду. Похоже игра просто издевается над нами и нашим стремлением заполучить что-то имбовое.
Я взял другой флакон, мозаичный, сделанный из кусочков разного цветного стекла.
Зелье сумасшедшего профессора: из отборных атомов и темной материи + щепотка очарованных кварков.
— Оно тоже усиливает, — пояснила Лукреция. — Но может дать непредсказуемые побочные эффекты.
— У тебя все зелья такие? С побочными эффектами?
Она только загадочно улыбнулась в ответ. В ее глазах блестела безумная пустота.
Ну да, я забыл, с кем говорю. Она же вроде любовников своих убивала. Конечно, у нее должны быть зелья с приколом.
Жадный +400 к урону +30% вероятность критического удара. Затуманивает сознание, может снижать меткость. Время действия 30 мин.
Прерывая мое исследование, Лукреция протянула мне тяжелую пыльную бутылку поверх шкатулки.
— Бургундское вино. Не для сражений, а для досуга.
«Отравленное небось», — подумал я, но отказываться не стал. Пусть в инвентаре пылится, жалко что ли.
Затем Лукреция проводила меня вниз. Там уже ждала дверь — видимо чтобы она появилась нужно было посетить второй этаж.
Когда я вышел к реке, солнце уже клонилось к закату. Пельмень сидел на берегу, далеко забросив леску с демоном. Он так ничего и поймал, но видимо его это не ничуть не огорчало. Рядом с ним потрескивал ветками костер.
— Ну как побродил? — спросил он, не оборачиваясь ко мне.
— Охуенно, — ответил я.
Глава 20. Наедине
Ночью я дошел до картины, которую накануне показала мне Лорелея, бесцеремонно пнул пробегавшего мимо демона и шагнул сквозь текстуру, не давая себе времени на раздумья.
— Ты чего так долго?
— Ораго задержал.
Лея ждала меня абсолютно обнаженной, если не считать змеи, обвивающей ее тело.
— Вот, нашла в дальней части Лабиринта, — объяснила она. — И что-то пожалела убивать ее. А она такая ручная оказалась, не слезает.
— Просто греется об тебя.
Я почувствовал, как ее радость окутывает меня. Глаза Лорелеи сияли, рыжие волосы ниспадали на голые плечи. Змея скользнула между ее нежных упругих грудей, замерла, затем неспешно стала подбираться к горлу. Мне показалась, что она примеривается для укуса.
— Зря ты ее приютила. Она же демоническая, только и ждет, чтобы напасть.
— Но смотри, какая красивая.
Это правда. Змея была темно-синяя, с металлическим отливом.
Я достал меч и его кончиком отвел морду змеи в сторону. Лея вздрогнула и порывисто вздохнула от прикосновения металла к коже.
Гром дернулся, вскипая о ярости.
— Чего это его колбасит?
— Теория основного мифа. Небесное всегда будет стремиться истребить хтоническое.
— Когда ты говоришь всякие такие умности, я хочу тебя в сто раз сильнее, — прошептала она. — Иди ко мне.
— С удовольствием, — улыбнулся я. — Только без свидетелей.
Я осторожно размотал змею, одновременно целуя Лорелею в шею и еще в то место под ключицей, где ей особенно нравилось. Выкинул ползучую гостью через текстуру и вернулся к ней.
— Я так тебя ждала, великий вождь, — прошептала она, обнимая меня за шею.
Теперь она произносила это насмешливое прозвище с нежностью.
— Когда ты так меня называешь, я вспоминаю о нашем... наших разногласиях.
— Тебе не нравится? Это зря. Я это придумала иронически, конечно... Хотела подразнить за то, что ты мнишь себя великим полководцем. Но есть в этом и доля правды.
— Доля правды?
— То что действительно делает тебя в некотором роде вождем. Решительность, интеллект... Та уверенная властность, с которой ты вечно раздаешь указания. Мне это нравилось.
Я коснулся ее груди, и глаза Леи затуманились.
— Тебе не кажется, что это нечестно: я раздета, а ты нет? — прошептала она.
Я наверное никогда не раздевался так быстро. Она взяла меня за руку и увлекла на матрас, перевернула на спину и уселась сверху. Медленно наклонилась и поцеловала, а я обхватил руками ее упругие ягодицы. Ее прикосновения были полны дикого желания — она впивалась в меня так, как будто завтра не наступит.
Внезапно она отстранилась и посмотрела мне в глаза. Затем переместилась ниже, невыносимо медленно склонила голову и коснулась моего члена нежным влажным ртом. Сжала губами головку, лаская ее кончиком языка. Затем скользнула ниже, обхватив его полностью, а рукой взяла мои яйца, слегка сжала и стала нежно перекатывать между пальцами.
Я почти растворился в огне невероятных ощущений. Только иногда приподнимал голову, чтобы посмотреть на нее. Волосы загораживали ее золотистой пеленой, но я отводил их дрожащей рукой. Если и есть на свете что-то более красивое, чем Лорелея, то это Лорелея с моим членом во рту.
Ее движения становились все более интенсивными и глубокими, и через множество минут липкой, полной удовольствия вечности я задохнулся от яркого оргазма.
Потом мы пошли на второй заход, а после на третий. Звериная часть меня наслаждалась, а занудная считала, кто сколько кончил. 4:3 в ее пользу. Ну и клево. Люблю, когда партнерши в выигрыше.
Наконец я слегка задремал, но быстро проснулся от того, что на меня смотрели ее внимательные глаза. Я обнял Лею и прижал к себе. У меня осталось стойкое ощущение, что все то время, пока мы враждовали она хотела меня так же сильно, как и я ее. Уточнять не буду, но что-то мне подсказывает, что я прав.
Лея взяла мою ладонь и приложила к своей щеке. Она рассматривала меня так, как будто я был ответом на все вопросы. Честно говоря, в ее исполнении это скорее напрягало, чем радовало.
Я снова закрыл глаза, проваливаясь в восхитительную пустоту.
Но ненадолго. Мне показалось, что с другой стороны стены послышались голоса. Лорелея приподнялась на дрожащих руках, напряженно дыша. Голоса и шаги постепенно удалялись, и она с облегчением перевела дыхание.
— Блин, вот ненавижу всю эту секретность, — призналась она, укладываясь обратно. Пряди ее волос щекотали мне кожу.
— Когда мы вернемся наверх, нам больше не придется прятаться.
— Мы вернемся? С чего ты взял, что я туда собираюсь?
Ооо, зря я это сказал. Она отстранилась и посмотрела на меня уже без всякой нежности. Затем вскочила и принялась торопливо одеваться.
Я не удерживал ее. Было совершенно ясно, что от этого будет только хуже.
— Так вот чего ты хочешь? На самом деле ты хочешь вернуться наверх?
Я промолчал. Правда была гораздо непригляднее. На самом деле я хотел присвоить себе стержень. А это убьет ее любимый Лабиринт и сделает ее обычным игроком с обычными рейтами.
Одевшись, она пригладила волосы и на несколько мгновений замерла, глядя на меня сверху вниз. Видимо ожидала, что я стану оправдываться. Но я только заложил руки за голову и хладнокровно рассматривал ее взволнованное лицо.
Тогда Лорелея резко развернулась и скрылась в текстуре, оставив после себя наэлектризованное возмущение.