Я и не хочу знать, если честно. Здесь, ну нулевом, все не по-настоящему, как на какой-нибудь фришке с огромными рейтами.
В такие моменты все начинало казаться мне незначительным, и я почти смеялся над ним, а затем вдруг вспоминал историю Аниры и меня охватывала ненависть.
А потом я провалился в апатию. Мне захотелось всех тех вещей, на которые я никогда не обращал внимания: света, ветра или звездного неба. Даже слабое сияние интерфейса в конце концов начало действовать на нервы.
Хорошо хоть еда не нужна.
Света, ветра, звездного неба...
Или открытого пространства хотя бы.
А если там опять осада, и они затупят без меня?
Да щас. Они прекрасно жили до твоего появления. И ты когда уйдешь, тоже не пропадут.
Я просил Лабиринт восстановить интерфейс хотя бы частично. Тогда я мог бы слушать музыку, пересматривать скрины, записи боев в октагоне и осад. Но Лабиринт считал, что я перебьюсь.
Самым неприятным была даже не скука. В моей голове бродило много мыслей, но в какой-то момент среди своих я обнаруживал какие-то подозрительно чужие.
Я запоздало осознал, что все это время Лабиринт разговаривал со мной напрямую, а не текстом. Его слова как будто появлялись в моем сознании из ниоткуда.
Так это были мысли Лабиринта... Они уже не звучали как отдельная, чужая речь. Они приходили изнутри меня, как будто я сливался с ним.
Сливался? Гадость какая.
...Или нет? Раньше я всегда нервничал, когда думал о том, что Лабиринт следит за нами. А кто не следит, если подумать? Камеры, отслеживание перемещений, фильтрация трафика, анализ цифровых следов. Не говоря о том, что большую часть своей жизни люди совершенно добровольно обнажают во всемирной сети.
А Лабиринт всего-то хотел, чтобы мы были добры друг к другу. Даже мысли мои не сканировал. Наверное.
— Подчинение ведет к пониманию, — вдруг выдал Лабиринт.
— Да-да, — отмахнулся я. — Я уже понял, что ты любишь меня, но странною любовью. Покажи мне лучше какой-нибудь сон.
***
Во сне я шел по Лабиринту. Нечисть видела меня, а люди нет.
Я не выбирал куда идти. Лабиринт меня вел сам. Непривычно было снова слышать гул разговоров, шуршание крыльев и писк вестовых мышей. Одна мышь подлетела к моему лицу и лизнула в нос. Я отпихнул ее, но она уцепилась лапками за мои пальцы и ткнулась мордочкой в ладонь, совсем как кот, который требует ласки.
Я сдался и погладил ее. Дальше она ехала на моем плече.
Гулкая прохлада бесконечного каменного пространства, пронизанного запутанными ходами показалась мне восхитительной после моего заключения. Я словно увидел Лабиринт как-то по-новому. Почему я никогда не замечал, как величественны его своды, молчаливо стремящиеся ввысь? Неужели прежде мне казалось, что здесь душно и аскетично?
Интерфейс отмер, и я снова мог пользоваться инвентарем и листать чаты. Хотя вряд ли имело смысл набирать сообщения — ведь это был сон, а значит их никто не получит.
В главном зале все сидели за столом, и я сразу понял, что у них вечер. Сектанты шутили, флиртовали, пили — отдыхали, короче. Лорелеи среди них не было.
Лабиринт повел меня дальше со сплетению коридоров в логово Шивандера — мимо ложных извилистых «переулков», ведущих в никуда, заброшенных лестниц и прочих пространственных ловушек, которые я узнавал с щемящей ностальгией.
Факелы горели справа и слева от тяжелой деревянной двери, окованной железом. Лабиринт подтолкнул меня, и я шагнул сквозь нее.
И замер. Передо мной стояла Лорелея и яростно спорила с Шивандером.
— Как ты мог! — орала она.
— Но ведь ему ничего не угрожает. Ты так говоришь, как будто я выставил его из Лабиринта ночью.
Вид у него был самодовольный, хотя и с оттенком едва уловимого напряжения. На стене за ним я увидел часть его коллекции редкостей, которую он собирал со страстью скупца-маразматика. Я узнал только кинжал Ловец Душ. Об остальном мне бы пришлось бы расспрашивать интерфейс.
— Ничего не угрожает? Он там со своими мыслями один на один! Ты понимаешь, что это для него значит? Немедленно вытащи его оттуда!
«Не переживай так, — хотел сказать я. — Для меня это не значит ровно нихуя. Мне просто очень скучно.»
— Ты слишком правильная, Лея. Не все этого заслуживают. Если я буду прощать ему такие выходки, он их продолжит. Успокойся и сядь, пожалуйста. Хорошо?
Лорелея послушалась.
— Почему, как ты думаешь, он пришел сюда? Если хорошо подумать? Ты же не купилась на эту хрень про то, что ему все надоело. Лидеру сильнейшего клана в истории сервера, ага.
Лорелея промолчала. В ее лице я увидел такое пронзительное смешение грусти и надежды, что мне стало почти больно.