Вскоре я переключился на чистую одежду, и когда опять завибрировал коммуникатор, отключил его совсем. Чего бы ни хотел Элиас, он мог подождать. Гнездование Катриана было куда важнее. Оно означало, что она исцелилась и снова чувствовала себя живой. Я собирался быть с ней на каждом шаге ее пути.
Вырвав джинсы из моих рук, Катриана благоговейно погладила ткань. Она их свернула и, положив на прикроватную тумбочку с моей стороны кровати, выхватила у меня из рук рубашку, которую тоже добавила в свое творение.
Подбоченившись, обнаженная Катриана склонила голову набок и глубоко вздохнула. Я стоял в ожидании. Одну ладонь она положила на живот в защитном жесте, согревшем мне сердце.
— Да, — прошептала Катриана. — Да, так пойдет.
Нырнув в свое гнездо, она ерзала, пока не нашла удобную позу, после чего выжидающе посмотрела на меня.
Естественно, я не собирался отклонять откровенное приглашение своей голой омеги.
Я без промедления присоединился к ней и посмотрел ей в глаза, наблюдавшей за мной с волчицей во взгляде. Дотронувшись до моей щеки, Катриана погладила меня большим пальцем по нижней губе.
— Спасибо за помощь.
— Ты почти все сделала сама, — я положил ладонь ей позади шеи. — Я лишь приносил вещи.
— Все это так странно, — прошептала Катриана. — Я имею в виду желание спрятаться.
— Спрятавшись, омеги чувствуют себя защищенными, — нежно пояснил я, используя ее же термин. — На поздних сроках беременности самки становятся дикими собственницами в отношении своих гнезд.
— Серьезно?
— Да, — кивнул я. — Родив, ты станешь еще жестче. Могу поспорить, ты не позволишь мне даже обнять нашего ребенка без предварительных дискуссий, — представив себе это, я ухмыльнулся и увлек Катриану в медленный поцелуй, который быстро накалился, стоило ей скользнуть языком в мой рот.
После того как два дня назад она выбрала меня перед всеми волками в зале, что-то во мне освободилось. Никогда еще я не хотел отметить ее так отчаянно, но решил поступить правильно.
Тогда у меня и возникла одна идея.
Я собирался перейти к ее воплощению сразу же, как только мы окрестим наше новое гнездо.
Накрыв Катриану собой, я устроился между ее бедрами. В брачном рычании не было нужды — она уже намокла. Как всегда, Катриана была готова и застонала, когда я полностью в нее вошел.
Двигался я неспешно. Хотел смаковать ее. Напитаться ею. Запомнить каждый стон. Потом начать заново и посмотреть, как вызвать у нее другую реакцию.
От быстрых движений Катриана задыхалась.
От медленных неглубоких проникновений мяукала громче.
От сильных толчков выдыхала ругательства, чередовавшиеся с моим именем.
Вскоре я ухватил ее за зад и приподнял, заставляя принять меня глубже.
Она закричала.
Мм, моя любимая реакция. Не боль, а изысканное наслаждение.
Завладев ртом Катрианы, я благоговейно поцеловал ее и жестко взял.
— Андер, Андер, Андер, — повторяла она мне в губы. Я знал, чего хотела Катриана, и давал ей, потому что сам жаждал того же. Потрясающее освобождение, одна страсть на двоих и связавший нас узел. Катриана выжимала меня. Когда мы закончили, удовлетворенные и задыхавшиеся на простынях, наше гнездо было окрещено от и до.
Перевернувшись, я уложил ее поверх себя, и она расслабилась, опустив голову мне на грудь. Аромат секса окружал нас пьянящим облаком экстаза.
— Я больше никогда не смогу встать, — вслух размышляла Катриана, лениво вырисовывая пальцем узоры на моей коже. — Поэтому очень надеюсь, что тебе удобно.
— Рано или поздно нам захочется поесть, — хохотнул я.
Просунув руку между телами, Катриана провела пальцами между своих складок и поднесла к губам смесь нашего возбуждения.
— Черт, Катриана, — застонал я, наблюдая, как она слизывала соки. Член отреагировал, и его полусмягченное состояние быстро сменилось твердостью. — Женщина, ты меня убиваешь.
— Хорошо, что волков сложно убить, — улыбнулась Катриана. Приподнявшись, она оседлала меня и наклонилась, дав мне попробовать экзотическую эссенцию со своих пальцев.
Внезапно на пороге раздался шум. Перекатившись, я накрыл Катриану собой и предупреждающе зарычал.
— Элиас, тебе повезло, что я ценю тебя как своего заместителя.
— Ты не отвечал на мои звонки, — фыркнул он.
— Потому что я занят, осел, — я совсем немного приподнял одеяло, чтобы увидеть в дверях Элиаса.