— Надеюсь, нет.
— И ему не стыдно?
— У меня сложилось впечатление, что не стыдно.
Миша умолк. Его рассудок отказывался принять новость. Мише требовалось время, чтобы осмыслить…
— Что он за мужик? — досадовал Миша. — Я в его годы ломал базы НАСА. Я в двадцать лет уже работал на космос и думал, что могу все… Нет, есть вещи, которых я не понимаю и никогда не научусь понимать.
— Миша, он вырос в космосе, — напомнила я. — Ему не пришлось мечтать.
— Каждый нормальный пацан должен мечтать о космосе с первого класса… А он? Что за мужик, я тебя спрашиваю?
— Ты тоже не о космосе мечтал в первом классе! — рассердилась я. — Дырку ты мечтал просверлить в стенке девичьего туалета! Даже украл в кабинете труда коловорот!
— Все ты знаешь…
— Знаю. И как тебе влетело за это, тоже знаю. Так что не надо критиковать моего ребенка. У него своя жизнь.
— Так! — встрепенулся Миша. — Едем в Шарум. Сейчас же! Мне надо кое-что обсудить с этим рисовальщиком. Я должен видеть своими глазами! Поднимайся, поехали!
— Отдохнул бы с дороги, отоспался…
— В гробу отоспимся! — настаивал Миша. — Пока я жив, не будем терять время. И перформанса с собой возьмем для массовки. Собирайся, мать!
Адам остался в кресле у кухонного стола. Только проводил нас взглядом и прикурил еще одну сигарету.
— Я так и думал, — жаловался Миша, — так и знал, что случится фигня. С утра все через жопу. Сначала в карантине облучили, потом отобрали архивный допуск. Я уже, видишь ли, не сотрудник внешней разведки. Я теперь так, эскимо на палочке. Ну и денек!
Миша поглядел на тусклое блазианское небо, по которому метались огоньки машин, словно метеоритный дождь, далекие и безучастные к нашим проблемам. Не припомню, когда я в последний раз ждала такси дольше пяти минут. Миша продолжал ворчать. Его не устраивал блазианский транспорт, не только планетарный, но и галактический; ему не по сердцу пришлись манеры Адама; даже собственным новым ботинкам Миша не был рад, поскольку натер мозоль.
— Это Ксюха!… — оправдывался Миша. — Надень да надень, а то, как бомж ходишь… Кому я здесь нужен в ботинках?
Машины не было с четверть часа. Теория Мишиного невезения уже не нуждалась в доказательствах.
— Какая сволочь догадалась отрезать ваш кишлак от подземной трассы? — ругался он. — Они думают, пришельцы не способны набрать код на панели? — его взгляд привлекла машина Адама, которая занимала больше половины посадочной площади «кишлака». — А эта каракатица?.. Управляется в режиме такси?
— Да, но надо спросить разрешение. Адам не любит, когда угоняют его машину.
— Так чего ж ты молчала? — Миша вынул из кармана коммутатор и развернул голографический экран в кухонном отсеке модуля. — Адам Славабогувич, — обратился он к владельцу машины, — не будешь ли ты любезен, одолжить нам свой тарантас? А? Что ты сказал? Почтет за честь, — объяснил Миша молчание в динамике. — Вот спасибо! — раскланялся он. — Премного буду обязан. — А когда закончил лицедействовать, приложил динамик к моему уху. — Ты слышишь, чтобы кто-нибудь возражал?
В динамике по-прежнему была тишина, но Адам успел подняться в башню. Он вышел, показал Мише кулак и зашел обратно.
— Бывают же козлы, — огорчился Миша, и поднял взгляд в безнадежное небо.
— Такими друзьями были…
— Кто ж знал, что он женщину уведет у меня из-под носа.
— Не надоело тебе?
— Я? Между прочим, сам шеф сказал, что Славабогувич нам, человекам, не товарищ! Между прочим, просил на тебя повлиять.
— Влияй…
— Серьезно, с ним не все чисто.
— А поточнее?
— Ты что, шефа не знаешь? Когда это он объяснял? Он только орать да пугать горазд…
— Тогда о чем речь? — удивилась я и умолкла.
Страшно было представить, на какую пошлость может вдохновить Мишу информация про Адама, которую скрывал шеф.
— Когда он сбежал, его искала не только контора, — сообщил Миша, но объяснить не успел.
Адам снова вышел из башни, только уже одетым; махнул нам рукой и пошел к машине.
— Знаешь, — шепнул Миша, — в каталоге сигов информация о нем отсутствует.
— Именно поэтому он плохой, а ты — лапочка? Миша, тебе не приходило в голову, что его достали поклонники?
— Конечно, — усмехнулся Миша, забираясь к Адаму в машину. — Задрали беднягу на сувениры. — И добавил тише. — Информация исчезла до того, как он дорвался до сцены.
Мы расселись в салоне, машина набрала высоту. Миша занял место с видом на ландшафт, и умолк.
— Рассказывай, — попросила я. — Как вы живете, рассказывай. Как без лифтов обходитесь, тоже рассказывай…