Меня, наконец, заметили, но к выходу не пустили. Компания удивилась, как мне удалось затесаться в их ряды? Меня стали бессовестно рассматривать. Я сняла «переводчик», чтобы они не стеснялись обсудить ситуацию между собой.
— А! — воскликнул один из них. — Это ведь женщина Галея! Та самая инопланетянка.
«Капут, — решила я. — Бить будут», — рука сама потянулась к коммутатору.
— Ни фига! — возразили ему товарищи.
— Точно, она! — настаивал самый сообразительный. — Выпусти ее и посмотришь, она пойдет к нему. Спорим, она к нему пойдет?
Идея показалась мне стоящей, хоть я и не собиралась беспокоить Галея в его нынешних обстоятельствах, но такова была цена вызволения, а Галей-Марсианин был единственным грамотным фазодинамистом в округе, который мог рассказать о черных пятнах не меньше шпионской справки. Поэтому, получив свободу, я немедленно пошла к нему, а компания, выстроившись цепочкой, двинулась за мной.
Изо всех сил я старалась делать вид, что не замечаю преследователей, и с ужасом думала: что будет, если они разбегутся? Найти апартаменты Галея в черных коридорах квартала невозможно было даже по маяку. Эти хитрецы знали Шарум, как свои шесть пальцев, и, как только на развилке я выбирала неверный путь, начинали галдеть и шушукаться. Они вели меня к цели кратчайшей дорогой. Из галдежа за спиной я узнала, что у шарумских актеров пошла мода, держать при себе инопланетянку в качестве наложницы, и у меня появился дополнительный повод пообщаться с Галеем.
— Не могу поверить! — сказал он, увидев меня на пороге. — Сама нашла, сама пришла? — а, выслушав мои упреки, удивился еще больше. — Какая мода? Ты на Блазе! Здесь не бывает моды. Здесь не та матричная среда, чтобы манипулировать общественным сознанием.
— Ты уверен? — усомнилась я и выложила все, что видела.
Адаму не было дела до наших «пятнистых» проблем. Источник казался ему недостоверным, а паника — преждевременной. Он привлекал поклонников к восстановлению хозяйства и на доступном «сиги» объяснял им, что такое Ленинский субботник. Он руководил работой с балкона, попутно объясняясь со мной:
— Отчего бывает полтергейст? — выпытывала я. — Ты же занимался, ты должен знать.
— Это сложный процесс, — отвечал Адам. — Есть разные полтергейсты, есть разные причины…
— И все-таки? Есть что-то общее во всех причинах? То, что можно связать одним понятием? Это может быть следствием перепрограммирования матриц?
— Может.
— Локальных или гиперузлов? Зависит от размера полтергейста?
— От многих вещей зависит.
— Значит, на Блазе полтергейст невозможен?
— Невозможен. В нынешней матричной кондиции невозможен.
— А если среда уплотнится?
— С чего бы?
— Если уплотнится, я тебя спрашиваю, что тогда делать?
— Пока ничего не случилось, шухер не поднимай, — сказал он. — Я освобожусь, сам наведу справку.
Внизу затевалась стройка века с заменой сценического оборудования. «Пока он освободится, — решила я, — почернеет вся Блаза».
Когда я вернулась, Ксюха спала. Объелась ананасами и уснула на диване, нахлобучив на себя одеяло. Впервые в жизни она поступила так, как было велено. Обгрызенные шкурки ананаса лежали тут же. По кухне ходил Миша и прицеливался пилой к следующему ананасу.
— Ребенок не заболел? — спросила я.
— Не знаю. Когда я пришел, она спала. Где у тебя ножи? Я не нашел ни одного ножа. Ксюха спрятала? Зачем она прячет ножи? Она все время их прячет.
Новость Миша выслушал с возмутительным спокойствием.
— Правильно делает, что прячет… — вздохнул он. — И здесь начнется… Нахрена было трепать Галею?
— Ты ведь отказался работать с ФД! Или я что-то путаю? Джона нет. Ты предлагаешь обратиться в службы безопасности?
— Черт! — выругался Миша. — Почему я не придушил Сира своими руками?!
— Причем здесь Сир?
— Кто, по-твоему, спровоцировал интервенцию? Ксюха что ли? Почему она должна быть виноватой?
— Подожди, может быть, не в нас дело?
— Конечно…
— Пока время есть, надо все продумать.
— Не надо.
— Миша!
— Успокойся! Забудь! Тебе ничего не говорили, ты ничего не слышала, ясно?
— Надо же что-то делать?
— Надо! — согласился Миша. — Рябчиков жевать с ананасами! Где эти чертовы ножи? Башню поди запри, чтобы Оленька не приперлась. Может, ты и Оленьке разболтала?