На первом курсе средне-специального образования умер отец. Я был на его могиле. В отличии от бабушки – его могилу, по татарскому обычаю, мы закапывали вручную. На его похоронах я уже даже не плакал. Брата к тому времени не было рядом. Он сидел в тюрьме с моих тринадцати лет, до полных девятнадцати. Мне казалось, что я огрубел. Больше не было грустно. Стало все равно.
Отучившись, я пошел работать. До двадцати трёх лет я работал на одном и том же месте. В двадцать три – меня госпитализировали. Оказалось, что у меня был запущенный рак. Я умирал последние три года, и даже не знал об этом. Я скрыл причину от мамы. Она уже тогда очень сильно болела, и мы боялись, что она умрёт. Я не хотел стать причиной этого, и говорил, что нахожусь на обычном обследовании. Это, конечно же, не могло долго продолжаться. Думаю, она вскоре узнает. Но к этому времени я уже умру.
Я закрыл тетрадь. Рассказ получился коротким. Оказалось, что я так и не научился писать. Ни о себе, ни о других. Дана, я тебя любил, правда. Потом были девушки, но я никому не сказал слова «люблю». Больше я не любил никого. Даже родных я больше не люблю. А вот тебя.. Смешно, но та, кто отверг, укрепилась сильнее, чем те, кто был рядом. За эти двадцать четыре года… я видел тебя, ты не изменилась. Стала чуть-чуть другой внешне, слегка старше, но не поменялась. А я.. как был, так и остался неудачником. Я рассмеялся. Психолог или психиатр, как бы там ни было, была не права. Этот недо-рассказ, написанный мной сейчас, погрузил меня в воспоминания. Оказалось, что у меня в жизни были только секунды счастья.
За все двадцать четыре года, лишь моменты, когда я тебя видел, были лучшими. Я знаю, что ты не любила меня никогда. Я знаю, что ты любишь другого, и возможно, будешь с ним счастлива.
Через три дня я умер.
На койке, рядом с тетрадкой, лежала одна записка.
На ней были всего несколько слов:
«Я всё так же люблю тебя, Дана..»
Конец