Поскольку непрошеное внимание было вызвано не дурной славой, а лишь странностью его вида — а в его положении анонимность была предпочтительнее всего прочего, — Вилер решил в первую очередь позаботиться о своей внешности.
И хотя более предусмотрительные люди — к примеру, его мать, — наверное, посоветовали бы ему семь раз отмерить, прежде чем отрезать, он решил действовать незамедлительно. И потому, добравшись по бульварному кольцу до района оперного театра, он совершил свой первый, оказавшийся судьбоносным поступок, запустивший в действие все последующие события и сделавший его раз и навсегда главным героем нашего повествования.
Через дорогу от здания оперы, у входа в отель «Империал», Вилер невольно остановился: его внимание привлек маленького роста слуга, который изо всех сил пытался вытащить из стоявшей коляски тяжелый дорожный сундук под неодобрительным взглядом владельца сундука, сердитого вида, спортивного телосложения молодого человека чуть старше двадцати. Этот молодой человек крайне заинтересовал Вилера, во-первых, своей вызывающей манерой поведения, а во-вторых, тем, что носил приблизительно тот же размер, что и мой сын. Незнакомец казался почти его копией — с той лишь разницей, что был более молодым, коренастым и атлетичным.
Не обращая ни малейшего внимания на Вилера, поглощенный разгрузкой багажа, молодой человек вдруг взорвался:
— Поторопись же, черт подери! Сколько мне тут торчать. — Он произнес это с явным американским акцентом.
Незнакомец сунул безуспешно сражающемуся с сундуком слуге несколько банкнот и записку с начерканными на ней крупными цифрами.
— Отнеси его в четыреста тридцать третий, — бросил он с высокомерием, которое покоробило Вилера. — У меня на час дел в американском консулате, — пробормотал атлет себе под нос в надежде, что его никто не услышит. — Думаю, даже тебе этого будет достаточно.
Вилер не был уверен, что именно подтолкнуло его к следующему шагу: грубость незнакомца или собственное отчаянное положение, — но с помощью этого шага ему суждено было справиться с его незамедлительной нуждой, при этом, следует заметить, навлекая на себя новые неприятности, намного серьезнее. Как бы то ни было, он стремительно сорвался с места, ринулся к заднему входу в отель и уверенным шагом стал подниматься по широкой служебной лестнице. Знаток тайных проникновений в здания и побегов из них, Вилер давно понял, что важно иметь самоуверенный вид. На лестнице ему повстречалась одетая в черно-белую униформу горничная. Едва она завернула за угол, Вилер подхватил кипу грязного постельного белья и продолжил свой путь вверх. Добравшись до четвертого этажа, он примостился на лестничной площадке, так чтобы сквозь щель в массивной двери наблюдать за номером 433, и принялся ждать, когда появится маленький слуга с багажом.
Пока слуга возился с сундуком, Вилер проскользнул в номер и тут же в передней спрятался в кладовке. Вскоре дверь захлопнулась, и Вилер оказался в просторной комнате один на один с огромным сундуком и — так как незнакомец, похоже, прибыл надолго — с обширным гардеробом, из которого было что выбрать. Вспомнив слова молодого человека: «У меня на час дел в американском консулате», — Вилер не торопясь разложил на постели одежду и подобрал себе такие туфли, брюки, рубашку, жилет и пиджак, которые после его краткой прогулки по Рингштрассе показались ему самыми подходящими. Облачившись в новый наряд, он уже принялся подбирать галстук, как вдруг заметил на полочке внутри сундука аккуратную пачку из пяти конвертов, на каждом из которых было написано название страны. Он выбрал тот, на котором значилось «Австрия», обнаружил внутри его пачку банкнот и уже было сунул их себе в карман, как тут же спохватился и почтительно вернул деньги на место. Вилер Берден слыл не самым законопослушным гражданином, но вором все-таки не был.
Неожиданно Вилер услышал, как в замке повернулся ключ и дверь с шумом распахнулась. Молодой человек, явно куда-то спешивший, не глядя перед собой, влетел в номер и, лишь дойдя до середины комнаты, поднял глаза и обнаружил Вилера — в собственном костюме, — замершего по стойке «смирно» рядом с сундуком. Издав непроизвольный возглас изумления, незнакомец стальным молниеносным взглядом обвел комнату, оценивая обстановку. На мгновение, показавшееся вечностью, мужчины уставились друг на друга; на лице того, что помоложе, предельное изумление сменилось неприкрытым возмущением.